В четырёх клавишах от блаженства (Долматов) - страница 10

Это были оставленные балончиком-распылителем трудночитаемые каракули в стиле граффити.

— Леди Ю и Оксану я уже пригласил, мы виделись утром. Ты и Саша приглашены тоже, — его окурок упал в урну. Моя догоревшая сигарета — туда же.

— Хорошо, я буду.

— Решено так: возьмем выпивку накануне, сюда же закуска. Я получаю ключ от 405‑й, якобы мне нужно порепетировать, — Коган поднял кисть руки, сделав ее похожей на рот болтуна. — Отчетный концерт, бла-бла-бла. Закроемся изнутри, разумеется.

— Как по мне, звучит великолепно, — я приоткрыл дверь, чтоб зайти. Мы остановились в проёме.

— И да, я всем выдумал индивидуальный пароль. Стучишься — и мы знаем, что свой.

— Лёнь, ты Джеймса Бонда пересмотрел.

— Все шутки в сторону. Запомни, твой — «Гермес».

— Ладно, буду держать в голове.

Мы зашли, сразу оказавшись в потоке вышедших на большой перерыв. Леонида и меня разделили спины, плечи и головы и стало сносить течением в разные стороны.

— Четверг, это будет сразу, как кончатся пары! — крикнул мне он, стремясь быть услышанным в этом шуме.

Я проскользнул мимо шедшего мне навстречу виолончелиста во фраке и стал прокладывать себе путь через толпу.

Странный сегодня день. Я хожу на классы фортепиано всего вторую неделю, а Юлия Анатольевна мне говорит: «Играй первый концерт «The Beatles» чайною ложкой» [1]. И вот я достаю из чашки, в которой через кофейную гущу виднеется плавающая глазница, эту проклятую ложку. Стучу ею по клавишам, что есть сил. У меня выходит недурно, и мелодия явно слышна.

Все октавы на клавиатуре раскрашены радужными цветами. Красная клавиша — каждая «до», и седьмая, последняя «си» всегда фиолетовая. И так каждое семизвучие.

Бамс! Это проваливается сквозь пол моя музыкальная ложка. А ведь я уже на сцене мюзик-холла, занавес ползет вверх и мне аплодирует публика.

Я принимаюсь играть. Волны электротока от моих прикосновений передаются и мне. Вот я сижу, глядя в ноты, и начинаю медленно сгорать заживо, воспламенившись.

— Ты никогда не остановишься, — говорит мне Леди Ю. Она стоит за кулисами и её могу видеть лишь я.

— Но, Юлия Анатольевна, мы же договорились: я разучу, а Вы мне заплатите. 14 благодарностей 50 омерзения.

Пятнадцать мне совестно взять.

— Ты никогда не остановишься, — зловеще повторяет она и скрывается в темноте.

Я действительно не способен прервать своё исполнение. Мои руки мне не подчиняются, и, к тому же, я начал обугливаться.

Огромная молния из моего живота яркой стрелой прорезает пространство. Она бьет в потолок, в то время как я от макушки до пяток беспрестанно трясусь.