— Эндрю отмечать не придёт, — я выпустил струйку дыма, выдохнув через нос.
— Это ещё почему?
— Саш, ну ты же прекрасно должен всё понимать. Юля делает выбор, и я всего лишь подталкиваю её к правильному варианту.
— Не сообразил, — мой приятель нахмурился. Напряжённая работа мысли отразилась на его лице, но судя по выражению блуждающих Сашиных глаз, ответ всё не находился.
— Я подпускаю к ней Эндрю ближе линии горизонта, и я теряю Леди Ю навсегда, — проговорил я негромко, словно стесняясь своих обдуманных тысячу раз размышлений.
— Хорошо. Ты считаешь, что при всех равных условиях, она выберет Эндрю. Эндрю, никак не тебя. Будто бы ты способен навязать свои чувства кому‑то.
Волна гнева, охватив моё тело, оказалась только прибоем, отправившим весь мой разум в плаванье по морям ярости.
У меня подкосились колени, и я побледнел, не поверив ушам.
— Ты на чьей сейчас стороне!? Я создаю такие условия, где будем я и она, и никакого третьего лишнего. Собираюсь признаться ей в самом конце Дня Рождения.
Саша молчал, остолбенев от порыва, в котором я находился.
— Ты знаешь, каким оно будет, если Андрюша появится? — продолжал я, точно не замечая обескураженности товарища. — Плакала вся романтика и весь мой замысел, в таком случае! — в раздражении я кинул окурок.
— Хорошо, я тебя понял, — выдержав паузу, осторожно заговорил Саша. — Что же ты сделал… ну, с Эндрю… чтобы он не пришёл?
Не в песок же Сахары ты его закопал.
Успокоив волнение, я изложил другу замысел.
— Помнишь, как всё училище выбирало студентов, которые будут ходить практикантами к младшим?
— Как же не помнить. Сам увильнул от нагрузки только благодаря болевшему тогда пальцу.
— Так вот, если тесно общаться с профоргом, и попросить посмотреть списки, то там, кто его знает, вполне окажется, что Нехлюдов сегодня занят с подготовительным курсом, — тут я ехидно скривился.
Саша осмысливал сказанное, и наконец изумлённо присвистнул.
— Даёшь! Ты вписал его имя?
Я усиленно закивал.
— Главное здесь — это найти правильную графу.
— Не боишься, что Эндрю узнаёт?
— Так он думает, что это кто‑то из преподавателей, я уверен.
Саша, приговаривая, долго качал головой:
— Ну хитрец, ну пройдоха!
Мне стало вконец неудобно от такой его впечатлительности. Я многозначительно кашлянул.
— Ладно, полезли через окно. Второе слева, где пожарная лестница. Запомнил то, которое открыл изнутри утром.
Найти нужную нам лазейку по таким ориентирам оказалось несложно.
Медленно-медленно отворив раму, я убедился, что в коридоре нет ни единой души. Сердце в груди застучало с тревогой, и я, подавляя волнение, отрывистым жестом пригласил Сашу вскарабкаться туда первым.