Самое большое неудобство заключалось в том, что справлять свои естественные нужды
приходилось, присаживаясь над дючкой на глазах у всех. Вид был еще тот! Я уже не
говорю о сопутствующих ароматах, которые приходилось вдыхать всей камере. Но все
понимали, что любой из них скоро будет следующим, и отпускаемые шутки никогда не
носили унизительного характера, а были, скорее, традиционными, хотя поначалу ты не
знаешь, куда деваться от стыда: «Фу, что ты жрешь?», «Хвостом помешивай!», «Глаза
режет!» Новичку: «Да, чувствуется, что еще домашними пирогами серишь…» Однако эта
проблема коснулась меня только через девять дней, когда я впервые почувствовал, что
пора опорожнить кишечник. До этого я практически ничего не ел (за первый месяц
похудел на 12 килограммов!) — в ИВС только хлеб и подобие чая, иногда мог съесть
ложку-другую вонючей баланды. Но после того, что мне уже пришлось вынести, это
испытание оказалось для меня не таким уж страшным, и вскоре я к этому, как и все,
привык. Кстати, если кто-то в камере принимает пищу или просто катает во рту языком
леденец, ходить в туалет или пускать газы в этот момент строжайше запрещено.
Коль скоро я несколько нетрадиционным способом коснулся организации питания
подследственных, продолжу.
В СИЗО завтрак начинался в 5-00 утра с раздачи сахара и хлеба — на человека 20 г сахара, полбуханки черного и три кусочка (кусочек — половинка ломтя) белого хлеба. Далее, в 6-00 — собственно завтрак: половник сваренной на воде пшенной, перловой или овсяной
сечки, зачастую с вареными жучками, чай, состоящий из подкрашенного и чуть
подслащенного кипятка, который мы никогда не брали.
Обед в 12-30. На первое вариантов было всего-ничего: борщ из кислой капусты и гнилой
картошки, рассольник с перловкой и гнилыми солеными помидорами, перловый суп и
самое вкусное и желанное из тюремной стряпни — гороховый суп. Второе тоже не
блистало разнообразием: все те же каши, но с добавлением тонких волокон мяса
неизвестного происхождения и комбижира («маргусалина»), который желудок очень плохо
переваривал, обостряя гастриты, язвы, а у кого их не было — обещая устроить. На десерт
— жидкость, весьма отдаленно напоминающая компот из сухофруктов, который мы тоже
никогда не брали
Ужин в 17-30 — остатки того, что было на второе в обед, чай.
О тюремном хлебе стоит рассказать отдельно. Кто придумал эту уникальную выпечку и на
каком хлебозаводе его производят, я так и не узнал. Дело в том, что через полчаса после
употребления такого хлеба живот начинают разрывать газы, вас пучит так, что глаза
вылазят из орбит. Но самая уникальная его особенность в том, что он годится для