будут насмехаться еще и над ней. Лишь некоторые евреи, заработавшие себе авторитет
еще на свободе, хорошо «стояли по тюрьме»: никто не смел даже косо глянуть в их
сторону.
Всех авторитетов попкари и арестанты знали по кличкам. Когда кто-то из них заезжал в
камеру, ему моментально оказывали знаки уважения — соответствующая нара, место в
«первой семье», «грев» в виде сигарет, чая и пайки из передач. Если в какой-то из камер
«достойного» принимали без должного уважения, слух об этом моментально расходился
по тюрьме, и «первую семью» этой хаты по одному могли выловить на боксиках и
заставить ответить за такое отношение.
Еще была тонюсенькая прослойка «стремящихся» босяков, называвших себя
«отрицалово». Они очень аккуратно прощупывали, где и как без вреда для себя можно
было проявить взятые на себя «обязательства». В основном они достаточно нагло вели
себя только с сокамерниками, устраивая от скуки разного рода «качели» и интриги с
разборками. Зато выйдя на свободу, они рассказывали несудимым друганам, что
«отрицали» ментовские постановы и вели себя вызывающе дерзко, открыто проявляли
неповиновение. Если вы увидите у кого-то из молодняка выколотую на ребрах (реже — на
плече или запястье) фашистскую свастику — этот из таких. Можете себе представить,
сколько у такого молодого дурачка менты должны были отобрать здоровья? В 99% — это
чистые понты, чтобы казаться круче среди такой же шантрапы. Многие набивают себе
свастику в зоне за пару недель до освобождения, а потом рассказывают сказки, как они
круто стояли и как менты с ними ничего не могли сделать. Поверьте: если менты захотят
кого-то поломать, они это наверняка сделают, а те, кто все же смог вынести все
нечеловеческие пытки, навсегда остаются инвалидами. Кто из этих молодых, только
начинающих жизнь пацанов сознательно начнет воевать с Системой, поставив ради
сомнительного авторитета на карту свое здоровье, а зачастую и жизнь? Поэтому
«отрицалово» — это в подавляющем большинстве приблатненные молодые
«стремящиеся», на которых по той или иной причине менты пока смотрят сквозь пальцы.
Но правды ради нужно сказать, что встречались мне все же пару раз и настоящие «борцы с
режимом». Это были уголовники со стажем, явно в прошлом отменного здоровья и с до
сих пор сильной волей. Их уважали даже менты, которые знали, что им пришлось вынести
и какой ценой они заработали свой авторитет. Их редко «прессовали», и сидели они, как
правило, в хороших хатах, уже не создавая проблем ни себе, ни тюремной администрации
и не требуя больше положенного.
Низшие ступени тюремной иерархической лестницы занимают «обиженные»,