– Какова будет моя роль в настоящий момент и на будущее? – для Миши их беседа приобрела деловой оборот, а, значит, требовалось обсудить и запомнить детали и обговорить их на случай возможных недоразумений.
– Для начала – полное невмешательство. Полное! Чтобы я ни делал! Чтобы при этом ни чувствовал ты сам! – хозяин отрезал фразы жестко и чуть повысив голос, словно вдалбливая их в Мишино сознание, – Если тебе будет больно, что ж, перетерпи. Помни, я сделаю все, чтобы твои мучения, если таковые вдруг возникнут, долго бы не продлились. Но будущее будет зависеть от того, чего ты хочешь.
– Я хочу эту девушку, Риту, – признался Миша не столько хозяину, сколько себе самому, – вы знаете, Ян Владиславович, что я никогда не испытывал серьезных симпатий и никого никогда не хотел видеть рядом с собой. И я также никогда и никого ни о чем не просил. Но Рита нужна мне, хотя я и сам не пойму зачем.
– Тогда от тебя потребуется объявиться в ее жизни в нужный момент, когда – я скажу. И если ты все сделаешь правильно, то получишь верную подругу, а я – преданного мне до мозга костей вампа.
– То есть вы мне обещаете…, я хотел сказать, находите нужным уважить мою просьбу, – поправился с заминкой Миша.
– Будь спокоен, – хозяин усмехнулся, и на гладком, холеном его лице вдруг зыбью пробежала тень плохо скрываемого пренебрежения, – экзальтированные и неопытные девочки – не моя стихия. А сейчас можешь идти. И помни – ни во что не вмешиваться, пока я сам не позову тебя.
Тем временем Рита спускалась вниз во всем блеске неповторимой дважды боевой раскраски. Ее макияж, годный для светского раута на районной дискотеке несколько нелепо выглядел при свете дня и переливался всеми цветами радуги. Тоненькое и худенькое ее личико совершенно утратило всякую индивидуальность под изрядным слоем штукатурки. Наскоро начесанные короткие волосы придавали ей гротескно взрослый вид. Но Рита не могла видеть себя со стороны и оценить непредвзято плоды своих получасовых усилий, сделавших ее похожими на молоденькую и начинающую путану вокзального разряда. Слегка прищуренные зеленоватые, неяркие глаза, совершенно потерявшиеся в колючем частоколе торчащих противотанковых ежей, бывших до нанесения на них синей туши вполне приемлемыми ресницами, видели в зеркале только отражение непобедимо прекрасной, только что вышедшей из кокона бабочки, расправляющей крылья перед первым полетом. Уверенность и непогрешимость юности компенсировали ей изысканный стиль, смелость заменяла собой меру и хороший вкус. Незнакомое прежде чувство большой и жаждущей ответа любви придавало решимости идти до конца, не взирая на лица и препятствия. На свое самозванное свидание с хозяином Рита шла не как на праздник, но как на штурм. И краска на ее нежной полудетской мордашке скорее служила ей одновременно оружием и броней, нежели дополнением к собственным достоинствам ее личика, вселяя оптимистичную веру в свою неотразимость. Оттого и шаг, коим она подошла к заветной двери, отчасти напоминал солдатский – печатный и казенный.