— Нет, Ари. Не платят.
— Что, но я…
— Мне нужно показать тебе кое-что, — сев на край стола, говорит Морт, не обращая на мой изумленный вид никакого внимания. — И я знаю, что тебе будет трудно это увидеть.
— О чем вы? — Растерянно округляю глаза. — Что показать? Это касается мамы?
— Это касается всей твоей семьи.
В груди все сжимается. Стискиваю зубы и спрашиваю:
— И что же это?
— День, когда вы попали в аварию.
Я будто пропускаю по груди сильнейший удар. Он меткий и безжалостный. Пальцы сами сжимают подлокотники, и внутри становится так холодно, что сжимается все тело. Я пытаюсь глядеть в глаза Ноа Морта решительно, но ноги не слушаются и нервно дрожат в такт сердцебиению. Увидеть аварию? Прочувствовать это снова?
Я громко сглатываю и отворачиваюсь. Зачем мама послала меня сюда?
— Она хотела, чтобы ты узнала правду, — отвечает Смерть, а я резко перевожу на него взгляд. Какого черта он копается в моих мыслях? — Прости, это само собой получается.
— Прекратите.
— Извини.
— И извиняться прекратите! Каким образом вы собираетесь показать мне тот день?
— Мы туда перенесемся.
— Что сделаем? — Глухо переспрашиваю я. — Перенесемся?
— Ты увидишь мои воспоминания, Ариадна.
— Вы видели аварию?
— Да.
— И маму мою видели?
Он выдерживает паузу, а затем очень тихо, практически шепотом отвечает:
— Да.
Я неожиданно для самой себя поднимаюсь на ноги и взволнованно откидываю назад непослушные волосы. Черт! Я не хочу опять видеть это, слишком трудно. Хожу туда-сюда и нервно мну ладони. Неужели нет другого выхода?
— Это просьба твоей матери, Ари, — говорит Смерть, и я останавливаюсь, переведя на него взгляд. Он отталкивается от стола и неуверенно приближается ко мне, сгорбив спину. Я гляжу на него снизу вверх. Мне не страшно, мне становится плохо. — Я понимаю.
— Что понимаете?
— Что тебе больно. Но ты должна быть сильной.
— Мама, правда, этого хотела?
— Возьми меня за руку, Ариадна, — приказывает он и оказывается совсем близко. Его пальцы длинные, ладонь широкая. Я вдруг думаю, что если уж он ухватывается за руку, то никогда уже не отпускает. — Страх отступает, когда ты смотришь ему в глаза.
Я растерянно моргаю.
— Так мама говорила.
— Я знаю, — шепчет Ноа. Есть в нем что-то, что не позволяет мне назад отступить; что тянет меня к нему и заставляет поверить. Не знаю, что это за чувство. Может, Смерть так на всех влияет, но неожиданно я протягиваю ему свою ладонь. — Молодец. Ты смелая. Как и твоя мама. — Он растягивает губы в сумасшедшей улыбке, касается пальцами моей руки, и в ту же секунду земля резко проваливается под моими ногами.