Мои фразы обрывисты, тихи и нелепы. Но я не знаю, как говорить, чтобы сдержать в горле тысячи воплей, криков, слез. Я просто смотрю перед собой.
— Договорились? — Аккуратно переспрашивает Норин. — Что ты имеешь в виду?
— Она сказала Смерти спасти меня, но забрать ее. Ноа согласился, ведь я дорога ему.
— Я не понимаю.
— Это просто. — Горячо выдыхаю и вдруг поднимаюсь на ноги. Жар обдает все тело и проходится вниз по спине, будто кипяток! Я стремительно оборачиваюсь и смотрю в глаза тетушкам решительно, зло, обижено, изо всех сил пытаясь скрыть отчаяние за неуместной улыбкой. — Ведьмы не видят мертвых. Зато Смерть их видит.
Мэри-Линетт бледнеет, сжав в тонких пальцах покрывало, но Норин не пугается, она поднимается вслед за мной и задумчиво наклоняет голову.
— Что ты хочешь сказать, Ари.
— Не хочу. Я не хочу этого говорить.
— Невозможно. — Ровным, снисходительным голосом говорит она. — Ты ошиблась. Ты неправильно поняла то, что увидела.
— Трудно неверно истолковать видение, когда видения преследуют тебя.
— Реджина никогда бы так не поступила. — Растерянно проговаривает Мэри-Линетт и на меня смотрит испуганно. — Мы бы узнали. Она бы сказала.
— Или она бы все скрыла, потому что умеет отнимать боль, тревогу. И воспоминания.
Сжимаю в кулаки пальцы. Тетушки неоднозначно переглядываются, так и не поняв, что именно я пытаюсь до них донести. Или, нет. Поняв. Но, не приняв. Не осознав это.
— Мама отдала мне свое дыхание. Что…, — нервно почесываю запястья, — как это?
— Ари…
— Ответьте.
Мой холодный тон быстро отрезвляет тетю Норин. О на выпрямляет спину и отходит к окну, скрыв за солнечными, уходящими лучами острое недоумение на лице.
— Нашу жизнь определяют три элемента, три составляющих. Рай, земля и ад. Воздух, вода и огонь. Что значит — человек? Из чего он состоит?
— В смысле? Я не…, не понимаю.
— Человека олицетворяют три символа: тело — его оболочка, душа — сознание и воля.
— И дыхание.
— Верно, дыхание — это жизненные силы. Забрав душу у человека, Люцифер получает существо без эмоций. Забрав у человека дыхание, он его убивает.
— Выходит, мама отдала мне свои жизненные силы? — Слабым голосом спрашиваю я, пусть и так знаю ответ. Мне просто нужно убедиться. Нужно услышать правду еще раз.
— Не знаю. — Признается Норин, посмотрев на меня через плечо. — Я никогда раньше не слышала об этом, не слышала, что это возможно.
— Это редкий дар. — Поясняет Мэри-Линетт, привстав с кровати. — Не каждый может принять силу. Как и душу можно отдать лишь добровольно.
— Знаешь, почему никто не способен противостоять Люциферу, Ариадна?