Матрена не успела поведать стратегию действий, поелику в хоромы ввалились Василиса с Марией, толстые от праздничных шуб, с побелевшими от дыхания на морозе бровями, тут же покрывшимися бисеринками влаги. От обеих валил пар.
– Упрела, – зычно сообщила Мария и упала на крытую ковром лавку, мимоходом перекрестившись на то место, где висели образа. – Парашка!
– Али обед готов? – с мимолетным крестным знамением в красный угол вопросила Василиса, рассупонивая неохожую шубу. – Извара Иванович поехал прямиком на варницу, велел туда прислать пищного. Парашка! Щей хозяину в горшок!
– Погодите Парашку звать, – замогильным голосом, или, как выразился бы отец Логгин, гласом дельфийского оракула, протрубила Матрена. – Тут почище щей вещь случилась. Феодосья очадела!!
У Василисы с плеч свалилась шуба. Мария опрокинулась на лавку. А Матрена, сама же напугавшись, клацнула зубами.
Феодосья зажмурилась.
– Но только ты, Василисушка, дочку смертным боем не убивай! – заголосила повитуха.
Василиса очнулась, крикнула: «Ах ты, блудь поганая!» – и, поворотясь жерновами в поисках подходящего орудия убийства, в конце концов растопырила перста и кинулась к Феодосье с намерением действовать одними лишь перстами.
– Говори, кому дала?! – плача, завопила Василиса, вцепившись в косы Феодосьи.
Феодосья втянула голову в плечи, закрыла лицо рукавом и тоже завопила.
Мария забегала по горнице, томимая желанием поучаствовать в расправе, но не решившись вцепиться в сродственницу. Дабы, на всякий случай, посодействовать обеим линиям фронта, она то вопила: «Да как же ты так, Феодосьюшка?!» То: «Ой, мама, что же вы делаете, ведь вы руки себе переломаете!» И забегала то с одного бока, то с другого, дабы наиболее полно обозреть события.
Матрена, налюбовавшись произведенным эффектом, всколыхнулась и ринулась выступить в качестве жертвы, вынесшей из драмы наибольшие потери. Она втиснулась между Феодосьей и Василисой и стоически приняла несколько ударов и скребков ногтями. Когда перенесенные побои достигли нужного количества, Матрена оттолкнула случившуюся рядом Марию и азартно заголосила:
– Ну! Ну! Не торопью на девку, не по две вдруг! Ишь, насели, как черт на попадью! Василиса, чего ты вцепилась девке в волосья, как рак?! Али девка виновата, что Юда ее ссильничал? Дитятко наше во хмелю была! Девка пьяная – манда чужая.
– Баба Матрена, чего ты кривду баешь? – пискнула Феодосья. – Какая пьяная?.. Какой Юда?..
– А ты молчи! – прикрикнула повитуха. – Твое дело теперь молчать да к свадьбе готовиться. Василиса, да погоди биться, всю рожу мне расцарапала… Давай-ка лучше решать, как девку замуж выдавать будем? Это теперь твоя первостатейная задача. Али ты не мать?!