– Да почто же у меня, добронравной жены, от межножия всяким клевером должно зловонить? – вопросила Мария, не упуская случая упомянуть о своем благонравии. – Али у меня там сеновал? Да у меня окромя Путилушкиной елды никакой соломинки в манде не было!
– Чего ты ко мне пристала? – отмахивался Путила. – Говорят, иным мужикам нравится эдакий розовый букет.
– Когда крапивой из-под подола несет? – бушевала Мария. – Али грибами сыроежками?
– Тьфу! – дружно порешили жены. – Сие воня злая.
– От лукавого! – подвела итог дискуссии Матрена.
– А что, сын, бают в Москве об положении промыслов? – вопросил Извара Иванович. – Каково с податями? Не ослабят?
– А так ослабят, что не вздохнешь, – крушился Путила. – Ослаба нам, промысленникам, только на том свете будет. Знаешь, чего в Москве-то творится?
Путила кинул скорый взгляд на жен, как бы удостоверяясь, что уста оне будут держать на заклепе, и грозным, но тихим голосом рекши:
– Чего думные бояре царю нашему, незлобивому и простодушному, Алексею Михайловичу насоветовали?.. Сговариваются с богатым московским боярином, и он подает государю челобитную жалобу, де-мол, ворвались в его дом лихие, положим, тотемские люди и ограбили все подчистую на общий счет в пять тысяч рублей… И список прикладывает, где поименно перечисляет агаманты, перстни, ожерелья, серебряные чары да золотые кресты да всякое прочее добро.
– Ишь ты! Лихи срать московиты! – закрутил бородой Извара Иванович.
– От же сучьи сыны! – возмутилась Матрена.
– И чего далее?.. – шепотом промолвила Василиса, перекрестясь.
Путила с горечью усмехнулся.
– А далее Алексей Михайлович отдает приказ тотемскому воеводе найти своих разбойников да вернуть добро. В Тотьме, знамо дело, никто сих агамантов и крестов в глаза не видел. И тогда царь-государь велит вернуть кунами на общий счет в пять тысяч рублей. А воевода не балда, чтоб свою мошну трясти, он и велит собрать деньги с промысловых да дворянских людей. С нас, значит.
– А это где ж мы возьмем? – крякнул Извара Иванович. – Коли сами с хлеба на квас перебиваемся?
– Голодному срать, только жопу драть, – подтвердила нищету сродственников Матрена.
– Да кого, баба Матрена, сие волнует? – с упрекой вопросил Путила. – Боярам надобно казну пополнять, а мы – крайние. Да может, государь Алексей Михайлович ни о чем и не догадывается. Вернее всего, что бояре кривду ему лгут про грабителей, а он, заступник наш, и заступается по доброте своей.
Все слушатели на всякий случай как можно скорее согласились, что светозарный Алексей Михайлович в сих грабежных делах однозначно сторона обманутая.