Моралист Мэн-цзы – назовем его все-таки моралистом – приводит пословицу, распространенную в княжестве Ци; если прочесть ее исходя из традиционного европейского взгляда на вещи, то она по-своему точно передает суть той альтернативы, о которой мы говорим (культура Ци в сравнении с более традиционной культурой Лу, пожалуй, более наглядно выражает тот интерес, который проявляла к эффективности китайская мысль в последние века Древности). Каким бы прозорливым умом ты ни обладал, лучше опираться на те возможности, которые заложены в ситуации: «Держишь ли ты в руках тяпку иль мотыгу, лучше дождаться созревания плода» (Мэн-цзы, II, А, 1). В этом смысле мудрость и стратегия по сути дела совпадают: чтобы достигнуть желаемого эффекта, следует рассчитывать скорее на развитие событий, чем на свой собственный инструментарий; вместо того, чтобы думать о выстроенном заранее плане действий, лучше научиться извлекать пользу из того, что заложено в ситуации и что вытекает из ее развития. Дело в том, что потенциал ситуации представляет собой нечто гораздо большее, чем простое стечение обстоятельств, даже самых благоприятных, – если вообще не что-то совсем другое. Если взглянуть на него с точки зрения логики естественного развития событий, то потенциал ситуации – это то, когда все идет своим ходом и нас «втягивает» в этот ход вещей.
В древней китайской стратегии существуют два основных понятия, тесно связанных между собой: с одной стороны, это ситуация или конфигурация (син) в том виде, как она актуализуется и обретает форму у нас на глазах; с другой стороны, это как бы реакция на действие, потенциал (…, произносится как ше), вписанный в ситуацию: его мы можем заставить работать на нас. В древних военных трактатах (Сунь-цзы, гл.5, «Ши») в качестве иллюстрации приводится бурный поток, способный сдвинуть даже камни на своем пути, или арбалет с натянутой тетивой, готовый выстрелить. За отсутствием теоретических объяснений (такое часто бывает в Китае), нам самим придется истолковать эти сравнения. Поток выходит из берегов, когда его русло становится слишком узким (результат конфигурации рельефа) и ситуация сама по себе превращается в источник эффекта (о потоке говорят, что он «обрел силу», «дошел до предела»). Точно так же и арбалет: в тот момент, как он выстреливает, его напряженное состояние тотчас срабатывает, давая результат.
Имея в виду такой потенциал, китайские мыслители разработали стратегическую науку, позаботившись о том, чтобы извлечь из идеи потенциала все возможные следствия. Они подвергли сомнению то, что можно было бы назвать «гуманистической» концепцией эффективности. Ибо на самом деле в свете их концепции наш личный вклад, события, навязанные миру нашими усилиями, значат меньше, чем объективная обусловленность ситуации, приводящая к некоторым результатам. Я должен пользоваться этими условиями, я могу на них рассчитывать, их одних достаточно, чтобы привести к успеху и определить его. Мне остается лишь допустить, чтобы все шло своим ходом. Итак: если сила и слабость – это дело случая, то мужество и трусость – это дело потенциала (заложенного в ситуации и вытекающего из нее). Мужество и трусость – продукты ситуации, а не наши личные качества (они не зависят исключительно от нашей ответственности). Как пишет комментатор Ли Цюань, если на стороне нашего войска появляется стратегический потенциал, «тогда и негодяи становятся храбрецами», если же оно его теряет, «тогда и храбрецы ни на что не способны». Вот почему далее в трактате можно прочесть: «Хороший полководец ищет успеха в потенциале ситуации, а не требует его от подчиненных. От того, умеет ли он опираться на потенциал ситуации или не умеет, зависит, как поведут себя на поле боя его подчиненные: как герои или как трусы. Иначе говоря, мужество и трусость являются «модификациями» этого потенциала (Ван Си).