Бывает, что человек топчет свою душу во имя ценностей более высоких. Такое духовное самоубийство может быть подвигом.
Об этом говорил Керенский на Всероссийском собрании в Москве в августе 1917 года в таких словах:
— Я растопчу цветы своего сердца, но я спасу Революцию и Россию!
Но не сказал, что он разумеет под "цветами своего сердца". Несколько месяцев тому назад по его предложению была отменена смертная казнь. Но всяческие безобразия, которым предалась часть народа и армии, потеряв узду над собой, поселили в душе Керенского тяжелые сомнения. Он старался действовать убеждением, он верил в силу слова, и его в насмешку назвали "главноуговаривающим", а его метод управления "керенщиной". Он понял справедливость этих стрел. Понял эфемерность слов, не поддержанных строгостью.
В этом собрании я говорил после него, Керенского, я начал свою речь так:
— Я очень хорошо понимаю вас, А. Ф.! Почему? Потому что мне, убежденному монархисту, пришлось принять отречение двух императоров. Это тоже значило "растоптать цветы своего сердца".
Кто знает, что испытало сердце Ленина, когда он подписывал Брестский мир? Это по форме был мир "без аннексий и контрибуций", а по существу отторжение от России всего ее Юга, вместе с Киевом — "матерью городов русских", откуда "пошла стала есть Русская земля".
Но благодаря этой ампутации сберегалось много крови человеческой. Не об этом ли думала "думающая гильотина"?
Но началась гражданская война. Однако в ней повинны и мы, Белые.
Через 40 лет я думаю, что мы сделали ошибку. Мы не поняли неизбежного. Чего именно?
Я знаю, что меня понять не очень легко. Тем не менее я попытаюсь объяснить то, что для меня уже ясно.
Коммунизм можно считать светлой мечтой человечества или называть его дьявольским наваждением. Быть может, в нем есть и то и другое. Для того, что я хочу установить, это не так важно. А важно то, что эти две точки зрения, лучше сказать две веры, нельзя примирить рассуждениями. Все доказательства разбиваются о каменность веры.
Нужен был опыт, эксперимент. Если в точных науках, как физика, химия, теоретические положения проверяются опытом, то в области наук социальных все теории — только мнения разных мыслителей. Эти мнения иногда стараются обосновать на фактах. Но когда устанавливаются эти факты и в особенности когда их толкуют, то это установление и толкование опять только мнения, убедительные для одних и совершенно бездоказательные для других. Факты всегда двулики или многолики.
Точная наука основывается на аксиомах, то есть истинах, всеми людьми признаваемых. Исходя из этих аксиом, шаг за шагом строится точная наука. Социальные науки аксиом не имеют, а потому их только с натяжкой можно назвать науками. Теоретические положения этих наук, всегда спорные, не могут принести мир людям.