Жуёт поэта быт стальными челюстями –
тяжёлый ржавый лязг он чувствует внутри.
Свободу иногда он черпает горстями –
как из колодца пьёт и лишь тогда творит.
Поэтов жгёт любовь, прикладывая к коже
металл горячих букв единственных имён.
Пусть странно это, но нет ничего дороже
нарывов этих тем, кто ими заклеймён.
Поэт так впечатлён Вселенной будто болен.
Поэт всегда горит — поэт не может тлеть.
А если вдруг погас, влечется к алкоголю
к взведенному курку, к пруду или к петле…
В словах поэта как в крови довольно соли,
хотя они лежат легко как кружева.
Поэт не может быть совсем собой доволен –
слова в строке болят, пока она жива.
Строка поэта жезл. Он властвует толпою –
словами он раздул в глазах её костёр.
Поэтов кормит Бог как голубей крупою
с ладоней городов, которые простёр.
Богатство ищет их дырявые карманы –
поэты никогда не ждут его всерьёз.
Поэтов любит смерть. И слишко-слишком рано,
как правило, она целует их взасос.