Но это было великая победа. Страна присоединила территорию размером с крупное европейское государство, получила Черноморский флот и новые города, ставшие промышленными, административными и культурными центрами. Но не стоит забывать, Потемкин действовал (отчасти) и в собственных интересах. Ведь значительная часть края составляла его личные владения. И эта двойственность не могла, не сказаться на поступках Потемкина.
Но об этом позднее.
Пока надо упомянуть другие деяния князя.
В июне 1775 г. стараниями Григория Потемкина была упразднена Запорожская Сечь, и положено начало запорожскому казачьему войску, подвластному российской короне. К сему факту можно относиться по–всякому. Но с позиций государственных шаг был более чем оправдан. О чем свидетельствуют цифры. По официальным данным на территории Запорожской Сечи до 1775 г. проживало около 100 тысяч человек. После смерти Потемкина население края увеличилось в восемь раз. Большая часть новых жителей прибыла из Левобережной Украины и из российского Нечерноземья. В крае освоились и десятки тысяч иностранцев — евреи, немцы, французы, итальянцы, шведы, албанцы и другие народы.
Кроме строительства городов Потемкин прославился и созданием одиозных «потемкинских деревень».
Принято считать, что Потемкин в действительности почти ничего не строил, а императрице показывал декоративные деревни, даже переводил с места на место толпы крестьян. Поговаривали даже, что по пути движения императрицы по Днепру каждый день перегоняли с места на место одно и то же стадо скота.
На самом деле путешествием по «Полуденному краю», предпринятым в 1787 г., Екатерина осталась довольна. Более того, поездка эта стала триумфом и самой императрицы, и демонстрацией возросшего имперского могущества.
Легенда же о «потемкинских деревнях» появилась в журнале «Минерва», и не в России, а в немецком городе Гамбурге, уже после смерти Потемкина и Екатерины, в 1797 — 1800 г. Автором ее был саксонский дипломат в Петербурге Георг Адольф фон Гельбиг, один из самых главных недоброжелателей светлейшего и императрицы. Историк профессор Александр Брикнер в XIX веке писал, что Гельбиг «сильно предубежден против императрицы и её друга и сотрудника».
Книгу Гельбига, изображавшую все сделанное Потемкиным в России в негативном свете, перевели на многие европейские языки (немецкий, голландский, французский, английский, русский). В России книгу Гельбига запретили, но она распространилась в рукописных списках.