-Что то в мире меняется, - ворчала Аелла, - вождь и жрица острова, - мельчают Барабуды, теперь встретить большую особь удача, а тут такой красавец, прекрасная тигровая Барабуда, да еще сама выпрыгнула из воды.
-Это мои котята выманили ее на берег, они заслужили награду, - молвила мать Падага, указывая своим когтем на Балия и Ксанфа.
-Ну что ж, быть по тому, заслужили, получат, - согласилась жрица Аелла, говорила она это таким голосом, будто бросила камень.
- Дохлые они у тебя, корми их лучше, а то боги капризны и переменчивы, сегодня их награждают, а завтра ими наградят - сказала и улетела.
И вправду, на Балия и Ксанфа смотреть можно только с высока, совсем еще котята хотя и с когтями, могут укусить если нужно, но по сути неоперившиеся желторотые птенцы, барахтающиеся в китовой требухе. Они давно уже пресытившиеся икрой, мясом и салом больше для баловства чем для дела копошились во внутренностях, выискивая самые сочные кусочки. А взрослые особи не обращая на детские забавы внимания, своими остро отточенным ножищем –кинжалищем резали плоть кусками, отделяя сало от мяса, готовя их к вытапливанию жира.
Вскоре к берегу причалили лодки, в которые грузили резанные на части куски рыбины, от которой на берегу остался лежать только пугающий своими очертаниями выпотрошенный скелет. Все ценное китобои сложили в деревянные лодки, которые тяжело покачиваясь на волнах, отправились в домашнюю бухту. Поймав восходящий поток ветра, многие из гарпий летели по небу, цепко держа в когтях куски добычи, другие сидели в лодках прямо на горе китового сала, гребли веслами, лавируя между отмелями. Строхфуд, вдоль побережья которого плыли лодки, был большой и густо заросший тропической растительностью островом, то и дело в небо взлетали стаи встревоженных птиц. На горных склонах, покрытых пальмами прыгали горные козлы, в море то и дело показывали свои горбатые спины исполинские черепахи. Резвые рыбки игриво хлопая своими крыльями выпрыгивали из воды и тут же ныряли в пенные гребни волны. Обогнув мыс, увенчанный высокой скалой, лодки причалили к берегу в тихой удобной бухте, и сразу же закипела работа. Мясо и сало вытаскивались из лодок и складывалось в огромные медные котлы для вытопки жира, часть мяса тут же пересыпалась солью, засаливая впрок. Работа была тяжелая, и вся гарпийная колония принимала в ней активное участие, старшие покрикивали на котят, давая им советы, иногда подшучивали, но без злобы. Интуиктивно чусвтвуюя, что они должны делать и как себя вести, братья Балий и Ксанф трудились на равне со всеми, ощущая себя одним сплоченным коллективом китобоев, подражали тому, что видели и делали то, что делали другие. Их даже не отталкивал запах рыбьего сала, они жили в этом запахе, они впитывали его с молоком матери. Топить жир нелегкая работа, неимоверный смрад окутывает остров и разносится далеко в море, провоняв все окрестности специфическим чадным запахом, эта работа будет длиться до самого вечера. Собранный жир сливается в огромные бочки и прячется в специально для этого предназначенной пещере, устроенной самой природой тут же в скале. Охотники китобои коптили то, что нужно было прокаптить, сушили то, что требовалось засушить, солили то, что требовало засолки, вытапливали рыбий жир, а затем складывали все это в местах, где продукты не испортятся и не будут растащены мышами и крысами. Когда работа была закончена, все уставшие, но довольные, отправились на отдых. Жилье гарпийной стаи размещалось на вершине горы в обширной пещере, имеющей несколько помещений, в которых размещались различные по назначению гроты-комнаты. В одних комнатах хранились всевозможные орудия лова и приспособления для охоты, начиная от сетей и заканчивая гарпунами, в других помещениях хранились продукты питания, всевозможные мясные соления, копчения, плоды, коренья и злаки. Самая большая комната служила спальней и местом сбора колонии крылатых котов.