В наше время принято обучать детей чтению и письму, начиная с шести–семилетнего возраста, а это сущая пытка для человеческой души, которая хочет развиваться по–своему. Тут я могу только повторить то, о чем уже писал в автобиографии: тем, что я смог преодолеть многие препятствия на своем пути, я обязан тому обстоятельству, что еще в 12 лет не умел писать орфографически правильно, вообще не умел как следует писать. Я упомянул об этом в автобиографии потому, что такое умение "грамотно" писать, которое требуют сейчас от детей, убивает в человеке некоторые его особенности.
Приходится говорить такие парадоксальные вещи — но ведь это истина. Тут ничего не поделаешь, это — истина. И вот получается, что распознать те высокоразвитые индивидуальности прошлых времен в их новом воплощении оказывается в состоянии лишь тот человек, который обратит взор на те проявления человеческой натуры, которые больше остаются позади человека, получившего современное образование, чем выступают в нем самом.
Как раз в этом отношении Гарибальди являет собой исключительно яркий пример. За кого считали Гарибальди цивилизованные люди, включая Кавура или, по меньшей мере, приверженцев Кавура? — За чудака, за свихнувшегося малого, с которым невозможно вести никакой разумной дискуссии. Действительно, многое из того, что говорил Гарибальди, обращаясь к людям, какие он выводил заключения, казалось, по меньшей мере, нелогичным тем лицам, которые были помешаны на современной цивилизации. Уже во внешних проявлениях личности Гарибальди многое казалось непоследовательным, нелогичным.
И лишь человек, который может в какой–то мере распознать то, что сокрыто позади человеческой личности, который видит то, что могло вступать в человеческое тело в прошлых воплощениях и что ныне больше не может вступить в человеческое тело, которое современная цивилизация сделала непригодным для этого, — лишь такой человек может составить себе истинное представление о том, чем, собственно, является личность, подобная Гарибальди. А другому человеку это оказывается недоступным, ибо самое важное у такой личности находится позади его внешних проявлений. Бравый филистер (к присутствующим это, конечно, не относится) выражает себя, выступает в жизни, просто следуя тому, чему его обучали; на нем печать школьного и прочего обучения и воспитания, и сам он весь тут перед нами. Поэтому никаких затруднений не представляет сделать, так сказать, фотографию его морального и духовного склада. Но человек, воплотившийся в новое время с душой, преисполненной мудрости прошлых времен настолько, что это душа не может выразиться в его теле, — не может быть верно понят по тем проявлениям его души, на которые она только и способна в условиях современной цивилизации. Все сказанное относится в полной мере и к Гарибальди. Тут есть что–то общее — конечно, это только сравнение — со спиритическими образами, за которыми виден фантом. Подобным же образом предстает перед нами такая личность.