GA 149. Христос и духовный мир (Штайнер) - страница 40

Быть может, иную душу затронет так, что она почувствует, что, собственно, я хочу сказать этими словами, если мы увидим, что 28 октября 312 года, когда сын Констанция Хлора, Константин Великий, сражается перед Римом с Максентием и приходит к решению, которое было чрезвычайно важным для всего Запада в отношении будущей конфигурации христианства. Когда Константин сражается с Максентием, сражение и победа решаются замечательным образом. Мои милые друзья теософы, это было сражение, которое перед Римом было дано Константином, сыном Констанция Хлора, своему противнику Максентию, и исход этого сражения решился не благодаря остроумию полководцев, но благодаря снам и знакам сивилл. Нам многозначительно сообщается об этом сражении, которое произошло 28 октября 312 года, что когда Константин приблизился к вратам Рима, а Максентии был в городе под защитой городских стен, Максентии видел сон, во сне ему было сказано: «Не оставайся на том месте, где ты находишься». Под влиянием этого сна, который был еще поддержан тем, что справились с Книгами Сивилл, Максентии совершил, если смотреть внешне, самую большую глупость, какую мог совершить: он оставил Рим и провел сражение своим вчетверо более сильным войском, чем войско Константина, не под прикрытием стен Рима, но вне них. Потому что изречение Книг Сивилл гласило: «Если ты будешь вести сражение вне стен Рима, то ты уничтожишь самого большого врага Рима». Это было самое подлинное изречение оракула сивилл. Максентии последовал ему и полный мужества и доверия вышел из врат Рима. Как однажды другой оракул сивилл повел Креза, так этот повел Максентия. Благодаря своему предприятию он уничтожил врага Рима, то есть самого себя. Константин же видел другой сон. Сон сказал ему: «Неси впереди своих полков (они не были так велики, они были вчетверо меньше, чем у Максентия), неси впереди них монограмму Христа». И он велел нести ее и одержал победу. Через сны и изречения сивилл было получено решение, важное для конфигурации Европы. Здесь просвечивает то, что происходило тогда в подпочвах душевной жизни людей Европы. Поистине, точно река, которая исчезла в горных ложбинах, так что сверху она не видна и, находясь наверху, можно предполагать самое странное, так продолжает течь в подпочвах душ европейских людей Импульс Христа и действует, действует, прежде всего, как оккультный факт.

Мои милые друзья теософы, позвольте мне здесь, в этом месте, признаться, что, именно следуя этому течению в моем духовнонаучном исследовании, я часто терял, так сказать, след; ибо я должен был искать, как он появляется снова. Я мог предположить, что он появляется лишь медленно, что и в наше время он появился еще не вполне, но может только показываться. Но где появляется он? Вот в чем был вопрос. Как восходит он снова? Как он снова всплывает? Где впервые он схватывает души так, что они начинают нечто поднимать в свое сознание? Если, мои милые друзья, вы проследите мои различные изложения в книгах и циклах и отнесетесь к этим изложениям так же, как я, тогда вы найдете, что, особенно в более старых частях этих изложений, к наименее удовлетворительному нужно отнести то, что я сказал в связи с понятием Святого Грааля. Как сказано, для меня это так, и я надеюсь, что другие испытали то же. Не то, чтобы я сказал что–либо, что не имеет основания, но именно, когда я выставлял это, я чувствовал себя неудовлетворенным. Я должен был давать то, что, бесспорно, может быть дано, потому что часто, когда я искал то течение, о котором я теперь говорил, в его дальнейшем продолжении, когда я искал дальнейшее оккультное течение Запада, тогда перед моей душой встало требование: сперва ты должен прочесть имя Парсифаля на его верном месте. — И я должен был узнать, мои милые друзья, что оккультные исследования ведутся удивительным образом. Для того, чтобы мы не соблазнились начать спекулировать и вдаваться в области, где очень легко в оккультную истину может ввязаться фантазия, для этого нас долго — я хотел бы сказать — и осторожно ведут в отношении оккультных исследований, если они в конце концов должны открыть истину, которая сама собою может нам дать уверенность того, что она верна. И так часто я должен был покоряться и ждать ответа на требование: «Ищи, где стоит имя Парсифаль!» — Действительно я воспринял нечто, мои милые друзья, — нечто, что вы все знаете из сказания о Парсифале, что, после того, как Парсифаль возвращается, исцеленный некоторым образом от своих заблуждений, и снова находит путь к Святому Граалю, ему возвещается, что на Святой Чаше сияющими письменами появилось его имя. Значит, оно должно стоять на этой Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где можно ее найти? Вот в чем был вопрос. В таких оккультных исследованиях часто бывают задержаны так, чтобы — мне хотелось бы сказать — в один день, в один год не сделали бы слишком много, чтобы не были выведены через спекуляцию за пределы истины. Бывают задержаны. Появляются указания. И так у меня появились указания в течение, собственно, многих лет, в которых я искал ответа на вопрос: «Где ты найдешь имя Парсифаля начертанным на Святой Чаше?» Я знал, что существует много значений Святой Чаши, внутри которой находится гостия, то есть диск, облатка. И на самой Святой Чаше должно было стоять «Парсифаль». Я понял также, мои милые друзья теософы, насколько глубоко значительно такое место, как в Евангелии от Марка в четвертой главе, стих 11, 12 и 33, 34, где сказано, что Господь многое давал в притчах и лишь постепенно прояснял притчи. Также и при оккультном исследовании ведутся весьма осторожно и постепенно и часто лишь в связи с тем, к чему ведет Карма, и, когда встречается что–либо, что, как кажется, имеет отношение к какой–либо вещи, и не знают, что должно быть однажды сделано из такой вещи в собственной душе под влиянием сил, которые приходят из спиритуального мира. Часто даже не знают, что нечто, что получают из глубин оккультного мира, имеет отношение к какой–либо проблеме, которую исследуешь годами. Так я не знал, что мне с этим делать, когда я вопрошал норвежского Духа Народа, вопрошал однажды норвежского Духа Народа о Парсифале, и он сказал: «Учись познавать слово, которое влилось в северное сказание о Парсифале через