GA 149. Христос и духовный мир (Штайнер) - страница 41

силу». (Здесь произносится норвежское слово, приблизительно обозначающее обходящее вокруг утоление, нечто подобное). Я не знал, что с этим предпринять. И опять–таки, не знал я, что предпринять с этим, мои милые друзья, когда однажды я вышел из римского собора Св. Петра под впечатлением того произведения Микеланджело, которое находится сейчас по правую руку Матери с Иисусом, еще столь молодой Матери с уже мертвым Иисусом на коленях, и под воздействием (таково это водительство), и под воздействием, оставшимся от созерцания художественного произведения, пришла — не как видение, но как истинная имагинация из духовного мира, — картина, которая вписана в Акаша—Хронику и которая показывает нам, как Парсифаль, после того как он уходит из Замка Грааля, где он не спросил тайн, находившихся там, встречает в лесу молодую женщину, которая держит на коленях жениха и оплакивает его. Но я знал, мои милые друзья, что этот образ, который явился поистине без моего содействия, имеет важное значение, все равно, Мать ли это или Невеста, Жених, которой умер (Христа часто называют Женихом), имеет значение.

Я мог бы привести вам много таких — хотелось бы сказать — предзнаменований, которые получились у меня при поисках ответа на вопрос: «Где находится начертанным на Святом Граале имя Парсифаля?» Потому что оно должно было быть на нем, это ведь сказано в самой легенде. Теперь надо только представить себе самые важные черты сказания о Парсифале.

Мы знаем, что Парсифаль рождается своей матерью Герцелойдой после того, как его отец ушел на войну и был там убит, что мать родила его в особенно больших муках и при сновидческих явлениях. Мы знаем, что потом она хотела охранить его от обычаев рыцарства и от доблести рыцарства, что она передала свои владения управителям и удалилась в уединение, что она хотела воспитать ребенка так, чтобы он остался далеким тому, что все же жило в нем, дабы ребенок не подвергся тем же опасностям, что и отец. Но мы знаем также, что ребенок начал рано взирать вверх на все великолепие природы, и что через воспитание своей матери он не узнал, собственно, ничего, кроме того, что господствует некий Бог, и что у ребенка явилось затем стремление служить этому Богу. Но он не знал ничего об этом Боге. И когда ребенку однажды повстречались рыцари, он принял этих рыцарей за богов и пал перед ними ниц. Когда ребенок затем открывает матери, что он видел рыцарей и сам хочет стать рыцарем, мать надевает ему шутовской наряд и пускает его идти. Мы знаем, что мальчик уходит, переживает много разных приключений, что мать его потом умирает — хотелось бы назвать это сентиментальным, но оно имеет глубочайшее значение, — от разбитого сердца из–за исчезновения своего сына, который даже не оглянулся назад и не послал ей прощальный привет и ушел, чтобы испытать рыцарский приключения. Мы знаем, что после многих странствований, во время которых он многое узнал о сущности рыцарей и о доблести рыцарей и выказал себя, он приходит к Замку Грааля. В другом месте я упомянул, что, пожалуй, лучшую передачу приближения Парсифаля к Замку Грааля мы находим у Кретьена де Труа. Как там передается, после долгих блужданий Парсифаль попадает в уединенное место, где он находит двух людей в челноке — один гребет, другой удит рыбу, как его, благодаря тому, что он спрашивает этих людей, направляют к королю–рыбаку, как он затем встречает короля–рыбака в Замке Грааля. Затем король–рыбак, который уже слишком стар, ослаб и должен поэтому отдыхать, передает ему в разговоре меч, подарок своей племянницы, затем появляется сначала оруженосец, несущий копье, которое сочится кровью, — кровь стекает даже на руку оруженосцу, вслед за ним появляется дева со Святым Граалем, родом чаши. Но такое сияние излучается из того, что находится в Граале, что все свечи в зале затмеваются светом Святого Грааля, как звезды затмеваются Солнцем и Луной. Затем мы узнаем, что в Святом Граале содержится то, чем питается находящийся в особом помещении старый отец короля–рыбака, который не нуждается ни в чем из того, что так обильно подается за трапезой, в которой принимают участие король–рыбак и Парсифаль, они питаются земной пищей. Но каждый раз, как подается новое блюдо, как сказали бы ныне, Святой Грааль снова проходит в покои отца короля–рыбака, который стар и принимает пищу лишь из того, что в Граале. Парсифаль, которому сказано, чтобы он не спрашивал, не вопрошает, почему сочится кровью копье, не вопрошает, что означает Чаша Грааля, — ибо он конечно не знал этих имен. Затем его укладывают спать на ночь, и именно, — так сказано у Кретьена де Труа — в том же помещении, в котором все это происходило. Он намеривался все вопросы задать на следующее утро, но утром он находит весь замок пустым, никого не было. Он стал звать кого–либо, никого не было. Он сам оделся. Лишь внизу он нашел готовой свою лошадь. Он думал, что общество отправилось верхом на охоту, и хотел поехать за ними, чтобы спросить о чуде Грааля. Но когда он проехал через подъемный мост, этот последний так быстро поднялся, что лошадь должна была совершить прыжок, чтобы не упасть в ров замка. Парсифаль не нашел никаких следов общества, которое он нашел за день до того в замке. Затем Кретьен де Труа рассказывает, как Парсифаль едет верхом дальше и находит в уединенной лесной местности женщину с мужчиной на коленях, которого она оплакивает. Согласно Кретьену де Труа, это именно она впервые объясняет Парсифалю, как он должен был бы вопрошать, как он лишил себя того, чтобы испытать действие своих вопросов о великой тайне, подошедшей к нему. Мы знаем, что он прошел через много блужданий, мы знаем затем, согласно Кретьену де Труа, что именно в Страстную Пятницу он приходит к отшельнику, которого зовут Треврицент, мы узнаем затем, что он указывает Парсифалю на то, как его проклинают за то что он упустил возможность осуществить то, что могло бы повлиять на короля–рыбака как избавление: надо было вопросить о чудесах замка. Затем он получает разные поучения.