— Пиши заявление, — сказала начальница, — не получается у нас с тобой работа. — И при этом вдруг как–то плотоядно облизнула губы.
— Я дурак, — подумал Лапидус, — дернуло меня тогда ворваться к ней в кабинет, лежала бы себе на столе спокойно и никто бы об этом не знал, а теперь она знает, что я знаю, и поэтому я должен написать заявление и остаться без работы…
Лапидусу захотелось плакать, он чувствовал себя абсолютно, безнадежно беспомощным, таким же беспомощным, как полгода спустя, когда утром второго июня он сядет в машину к женщине по имени Эвелина, которая потребует от него какой–то пакет, про который Лапидус не имел никакого понятия.
— Ешь, ешь, а то не достанется! — подмигнул ему Манго — Манго, наворачивая ложку за ложкой. Лапидус поморщился и начал хлебать.
— Нравятся рыбки? — внезапно спросила начальница у Лапидуса. Лапидус ничего не ответил, только кивнул головой.
— Жалко мне тебя, — сказала вдруг начальница, — я бы тебя, может, и не увольняла, только… Сам понимаешь…
Лапидус еще раз кивнул головой и вдруг опять увидел, как начальница ложится на стол. Сначала она сбросила на пол лежащие на нем бумаги, потом как–то неуклюже взгромоздилась на него, юбка задралась, и Лапидус увидел черные ажурные трусики: начальница любила черный цвет, он это уже понял.
— Ну же, — сказала начальница, — ты чего ждешь?
— Чего я жду? — спросил сам у себя Лапидус. И сам себе ответил: — Ничего!
Начальница начала сама стаскивать с себя трусики, зрелище это было настолько непривлекательным, что Лапидус зажмурил глаза.
— Эй, — услышал он голос Манго — Манго, — чего это с тобой, кто ест рыбу с закрытыми глазами?
— Это не рыба! — возразил Лапидус, открывая глаза. — Это пираньи!
— Пираньи — тоже рыбы! — уверенно сказал Манго — Манго, противореча самому себе.
— Да, — сказала начальница, подмигивая Лапидусу сквозь очки, — они славные у меня рыбешки, мои маленькие пираньюшки!
Лапидус подумал, что если бы она сейчас действительно легла на стол, то его увольнение вполне могло и не состояться. Но стол был в рабочем состоянии, а начальница была в трусиках. Лапидус смотрел на ее коленки, обтянутые дорогими колготками и понимал, что сейчас он пойдет и напишет заявление.
— Мясо они любят, мясо! — сказала грустно начальница и добавила: — А я вот их сегодня червячками кормила!
Лапидус почувствовал жуткий стыд и неудобство за то, что начальница кормила сегодня своих пираньюшек червячками.
Потом он вдруг подумал, что для начальницы нет ничего проще, чем попросить Лапидуса положить сейчас руку на стол. Лапидус положит руку на стол, начальница достанет из своего большого и прекрасного стола остро отточенный нож. Она достанет остро отточенный нож и рубанет Лапидуса по пальцу. Она рубанет Лапидуса по пальцу и палец отлетит в сторону. Палец отлетит в сторону и хлынет кровь. Хлынет кровь и Лапидус закричит благим матом. Лапидус закричит благим матом, а начальница, улыбнувшись, возьмет отрубленный палец и бросит его в аквариум. Она бросит отрубленный палец в аквариум и у пираньюшек начнется пир. У пираньюшек начнется пир — они вцепятся в отрубленный палец Лапидуса и обглодают его дочиста за какие–то мгновения. И тогда начальница простит его.