Люк находился на обочине дороги, как и тот самый люк, куда Лапидус забрался час назад. То есть приблизительно в двадцать часов пятнадцать минут, может, в двадцать ноль семь или в двадцать двенадцать. Время относительно, потому что только оно существует. Сейчас двадцать один пятнадцать или двадцать один ноль семь, или двадцать один двенадцать. Прямо рядом с люком стояло несколько столиков, за столиками сидели люди, мужчины и женщины, детей не было, дети уже пошли спать, как спать отправился и голодный аллигатор. Дети же пошли спать сытыми, как и положено детям. Дети пошли спать, а родители гулять. Манго — Манго мог сделать из этого очередную песенку, но Манго — Манго отсутствовал: Лапидус вылез из люка один.
Лапидус встал с колен и еще раз осмотрелся.
Пять столиков, двадцать стульчиков. Тент, под тентом стойка. Пиво, пепси, мороженое, гамбургеры. В животе заурчало, Лапидус обнаружил, что ему патологически хочется жрать. Как тому аллигатору, что тенью метнулся за его ногами. Вот только денег у Лапидуса не было, и был он настолько грязен, что даже при наличии денег ему никто бы ничего не продал.
— Ты замечательно выглядишь, — услышал Лапидус женский голос.
Лапидус вздрогнул и обернулся.
Эвелина смотрела на него из окна все той же синей машины, в которой Лапидус уже вволю накатался с утра.
— Ты откуда такой красивый? — спросила Эвелина, снимая темные очки и подмигивая Лапидусу.
Лапидус вздохнул, Лапидус понял, что ничего не изменилось, он мог скормить себя аллигатору и ничего бы тоже не изменилось, все было запрограммировано с самого утра, с восьми часов, когда он сел не в тот троллейбус.
Ему не стоило сбегать с пустыря — в любом случае ему там ничего не грозило.
Ему не стоило прыгать и вновь сбивать в кровь ладони, пытаясь покрепче ухватиться за металлическую скобу — все было предопределено, все было определено, все было расписано тем, кто всегда расписывает все по пунктам и параграфам. Лапидус должен был залезть в люк, вылезти из люка и тут его должна была ждать Эвелина.
Все начиналось снова, сейчас она его спросит про пакет.
— Ты чего такой несчастный? — спросила Эвелина. — Садиться будешь?
Лапидус покорно собрался сесть на привычное место рядом.
— Эй, — сказала Эвелина, — ты грязный! Куда ты такой?
Лапидус молча закрыл дверь и собрался уходить.
— Снимай штаны, — сказала Эвелина.
— Как это? — спросил Лапидус.
— Снимай штаны, они грязные!
— Трусы тоже, — пробурчал Лапидус.
— И трусы снимай, — сказала Эвелина, опять надевая свои большие темные очки.
— Как это? — спросил Лапидус.