На выручку пришел зашедший в палату Лео.
– Привет. Как дела? А ты знаешь, что тебя не выпи-
шут, пока ты не зарегистрируешь детей.
– Да вот сейчас мне сказали, – протянула растерян-
но Катя. – И я не знаю, что делать.
– Что делать? Нужно вызывать Джино. Звони ему сей-
час же, чтобы он приехал завтра, – сказал Лео.
– Да не буду я ему звонить, – сказала Катя.
– Тогда я позвоню.
Лео стал звонить Джино.
– Нет, нет, не надо, – упрямилась Катя. – Я что-ни-
будь придумаю и без него.
– Ну как хочешь, – улыбнулся Лео. – Ты такая вре-
дина, и как это Джино тебя терпит, да еще и любит.
– Уже не любит, – вздохнула Катя.
– Любит, любит, я точно знаю, – все улыбался Лео.
– Что ты знаешь, откуда? – Катя посмотрела на не-
го недоверчиво.
– Знаю, знаю, чао, – он чмокнул Катю в щеку и, вый-
дя из роддома, позвонил Джино.
– Привет, завтра Катю выписывают, и ты утром дол-
жен прилететь, чтобы зарегистрировать своих дочек, а
заодно и помириться с Катей.
– Лечу, лечу на крыльях, – обрадовался Джино.
Пока он летел в самолете, думал: «А может, все же Ка-
тя простила меня?»
Катя только что покормила девочек, положила их ря-
дом и любовалась этими крошечными сокровищами.
– Какие носики, какие глазоньки, а ротики крошеч-
ные и невообразимо родненькие, мои солнышки, мои ра-
дости, мои крошечки.
Она смотрела на младенцев и думала: «Ну надо же,
как мудро устроена природа. Взять и создать две таких
очаровашечки, две таких капельки совершенно одинако-
вые, два таких чудесных ребенка, таких любимых и род-
ных».
Дверь в палату открылась, и на пороге показался Джи-
но. Он нерешительно встал у порога. Увидев, что Катя
подняла на него глаза, он стал на колени и пополз к ее
кровати:
– Катюша, прости меня, – он подполз и обнял ее
вместе с младенцами.
Катя откинула его руку и холодно посмотрела на не-
го, хотя сердце ее прыгало от радости.
– Ты мне нужен только для того, чтобы зарегистри-
ровать детей, а потом опять можешь уезжать во Францию
или к своей Нинке, – сказала она строго.
– Я не хочу к Нинке, я хочу к тебе. И люблю я только
тебя, любовь моя, – улыбнулся Джино, вставая с колен.
– А ну, где тут мои графинюшки? – его рот рас-
плылся в широкой улыбке, а глаза с любовью останови-
лись на двух крошках. – Мои доченьки, – погладил он
их по щечкам, – мои красавицы. Какой дурак ваш пап-
ка! Я чуть не потерял вас и вашу маму. Вы меня прости-
те, мои сладенькие? – И он посмотрел на Катю.
По ее щекам текли слезы, а в ее голубых глазах было
столько любви и нежности! Но вдруг она опустила рес-
ницы, смахнула слезы и сказала:
– Нет, доченьки мои, мы не можем простить преда-