– Мне завтра в полк возвращаться, – признался Головатый. – Один день у меня всего, панотец. Я теперь казацкая душа, зовусь Головатым и служу Грицьку Нечесе – большому человеку, князю Потемкину.
– Ее любишь по-прежнему? – спросил священник.
– Словно жену люблю, – твердо ответил Антон. – Как на исповеди скажу, были у меня другие, но ее не забыл.
– Тогда отца твоего отпою, а тебя с Ульяной в сей же день обвенчаю, – решил священник. – Чтобы женой она тебя ждала. Согласен?
– За честь почту, – ответил Коваль.
Ульяна стояла перед иконой Богородицы Семистрельной. Глаза опущены, губы скорбно сжаты, на голове – темный платок. Когда увидела Антона, тихо просияла, словно первая звезда на небе.
– Ты вернулся? – не смея поверить своему счастью, спросила она.
– Нет, кохана, – ответил Головатый. – Я на побывку приехал. Отца похоронить. Когда отца моего отпоют, нас с тобой – обвенчают.
После похорон Андрея Коваля отец Григорий обвенчал молодых. Наутро Антон вскочил в седло. «Чекай на мене! – сказал он любимой. – Буду вільним, приїду до тебе… І вже більше на війну не піду»[23]. Она ждала и почти каждый день писала Антону трогательные, беспомощные письма, которые он не мог читать без явственной душевной боли. Теперь судьба Антона и Ульяны зависела от князя Потемкина, крепости Озю и американского авантюриста Поля Джонса…
Глава 3
Личный враг короля Георга III
Секретно.
Из досье британской разведки.
«Джон-Поль Джонс, 1747 года рождения, шотландец. Офицер королевского флота. Роста невысокого. Лицо округлое. Волосы редкие, рыжие. Кожа лица смуглая. Глаза голубые. Телосложение среднее. Честолюбив. Вспыльчив. Прекрасный знаток морского дела. Отлично владеет холодным и огнестрельным оружием. Смел, дерзок, непредсказуем. За измену присяге и короне приговорен к смертной казни. Личный враг короля Георга ІІІ. Государство, предоставившее убежище преступнику, – враг Британской короны».
Вчерашние во главе с Антоном Головатым прибыли в распоряжение Поля Джонса теплым июньским вечером, когда не хотелось думать о разрушениях, потерях и военной славе. После продолжительного ужина с ведрами горилки и закуской на шотландский и малороссийский лад пьяный вдребезги контр-адмирал предложил казакам на лодках «прокатиться» к турецкому флоту. Неизвестно зачем с собой они захватили ведро с черной смоляной краской. Благо, ужин продлился до глухой ночи, и под покровом темноты можно было совершить эту безумную прогулку в надежде, что сонные турки не откроют огонь. Когда запорожские «чайки» подплыли к самому большому турецкому кораблю, Поль Джонс собственноручно сделал лаконичную надпись на его борту.