– И ты утверждаешь, что военные победы и любовь Екатерины – все это ожидает меня впереди? – недоверчиво улыбаясь, спросил Потемкин у Ракоци.
– Непременно, – спокойно и торжественно ответил тот. – А еще – кровь – твоя и вверенных тебе солдат, страдания, лишения и внезапная смерть в завоеванной степи. Ты не сможешь навсегда спрятаться в этом чулане. Иди и исполни предначертанное свыше! Всевышний наделил тебя особым даром и особой судьбой. От даров Господних не отрекаются из упрямства и страха. Иди и ничего не бойся! Императрица полюбит тебя и таким.
– Если ты говоришь правду, – медленно словно в наитии проговорил Григорий, – то сию же минуту к моему дому подъедет карета и из нее выйдет…
– Екатерина Малая, – губы Сен-Жермена дернулись в подобии улыбки. – Подойди же к окну!
Григорий неохотно заглянул в грязное окошко. Около его дома и вправду стояла карета, из кареты вышла женщина под вуалью. Это была княгиня Екатерина Романовна Дашкова, которая приехала сюда по просьбе императрицы.
– Весьма жаль, что человек cтоль редких достоинств пропадает для света, для Отечества и для тех, кто умеет его ценить и искренно к нему расположен, – после велеречивых приветствий обратилась гостья к Григорию.
Дашкова хотела сказать что-то еще, но, заметив Сен-Жермена, замолчала. Присутствие знаменитого итальянского авантюриста, тайно приехавшего в Петербург, вызвало у нее вполне понятное замешательство.
– Передайте государыне, – ответил Григорий, – что я хочу явиться в свете, но не для света, а для нее одной. Не иначе соглашусь на сие, как получив на то от собственной руки ее приказание.
– Приказание не замедлит явиться, – заверила Потемкина княгиня Дашкова. – Вы получите его очень скоро…
Заветное приказание Потемкин получил после того, как у императрицы побывал странный посетитель. Таинственный визитер спросил, получала ли государыня записку накануне переворота 28 июня 1762 года. Екатерина ответила утвердительно. Тогда гость спросил, какова судьба того человека, о котором он ей писал. Императрица ответила, что человек этот – Алексей Орлов – взыскан чинами и отличиями. Визитер сообщил государыне, что в своей записке он сообщал не об Алексее Орлове или его брате Григории, а о молодом человеке, которого императрица узнает по темляку. И, стало быть, именно этот человек поможет Екатерине Алексеевне отвоевать для России Греческое море…
Таинственный гость оставил Екатерину в смущении и растерянности, от которых она давно отвыкла. Бесспорно, государыне давно нравился остроумный и смелый Алкивиад, и даже его изувеченный глаз ничего не менял в этой приязни. Более того, императрица находила, что с пиратской повязкой на глазу Алкивиад (ах, пардон, теперь уже – Циклоп) стал как-то интереснее и взрослее. Екатерина никогда не забывала, что Потемкин на десять лет младше ее, но это неожиданное увечье несколько состарило красавца камер-юнкера и даже сблизило их. Григорий Орлов, намеревавшийся с помощью ловкого удара бильярдным кием в глаз соперника, убрать Потемкина с глаз Екатерины, понял, что неожиданно оказал своему врагу подлинную услугу. Государыня заинтересовалась Циклопом – так, как никогда не интересовалась красавцем Алкивиадом. Конечно, визит графа Сен-Жермена подстегнул и оформил ее неясные чувства по отношению к Потемкину. Но эти чувства давно зрели в душе государыни, только она привыкла не давать им выхода. Ну как же можно полюбить юнца, на десять лет младше ее! Рядом с этим мальчишкой она будет ощущать себя старухой! А вот Циклоп, состарившийся (или позврослевший?) из-за своего увечья, был ей как раз под стать! Да и потом, Циклоп как нельзя полезен ей – он поможет расширить завоевания Империи, он отвоюет для Екатерины Греческое море!