– Ш-ш! Все хорошо, ma mie. Вашему щенку ничего не грозит. Но самой вам нужно лечь в постель, и вас должен осмотреть врач.
Я знала этот голос. Знала, кто называет меня своей mie. Мне было так худо, что я была рада быть чьей-то mie.
– Нико, – сказала я, – кажется, я умираю.
– Вы не умрете.
Я снова услышала, как коготки Сейли стучат по полу. Слава Богу, ведьма его отпустила.
– Здесь ведьмы леди Хантли, – прошептала я. – Они хотят принести Сейли в жертву.
– Они ушли.
Нежные, но сильные ладони подхватили меня под мышки и поставили на ноги. Я пошатнулась, и он поднял меня на руки; и я прижалась лицом к вышитому камзолу, пахнущему померанцем и миррисом.
– Я умираю, – повторила я. – Раньше я уже думала, что умру, и вы тогда тоже были рядом. Вы подняли меня на руки, как и сейчас.
– Точно.
– Почему вы здесь? Откуда вам всегда известно, где я?
Он зашагал по коридору. Сейли, стуча коготками, побежал рядом.
– Ринетт, ma mie, я всегда знаю, где ты находишься. Думаешь, я не наблюдал за тобою после той первой страшной ночи? Я видел, как ты с душераздирающей мукой рыдала над телом твоего мужа, я видел, как ты смело бросила вызов королеве, требуя правосудия. Я видел тебя с твоей дочуркой, видел, как любовь горит в тебе, словно пламя. Я видел, как ты танцуешь и как ездишь верхом, и видел тебя с цветами в твоем саду у моря. Моя прекрасная девочка. Моя прекрасная, прекрасная девочка.
Он склонил голову, и его губы коснулись уголка моих губ так нежно, так легко, что я могла бы подумать, будто мне это почудилось.
– Ты вся горишь, – сказал он. – Я связан святым обетом и не имею права говорить это, но ты все равно не запомнишь. Je t’aime, ma mie[60].
– Я запомню. – Его слова сливались воедино, и я не понимала их смысла, но меня возмутило, что он думает, будто я не запомню. – Я помню, как вы несли меня тогда по Хай-стрит.
– Ш-ш. Я приведу врача и позабочусь о твоем щенке. А ту ночь на Хай-стрит лучше позабудь навсегда.
«Я снова шла по Хай-стрит в Эдинбурге, и рядом со мною шел Александр. Августовская ночь была теплой и душной…
– Пропустите! – закричал Александр. – Эта леди нездорова. Пропустите…
Он вдруг замолк, издав какой-то странный звук – наполовину крик, наполовину громкий выдох. Его рука соскользнула с моей талии, и он качнулся в сторону. Я пошатнулась, открыла глаза и в свете факелов увидела сверкнувшую рукоять кинжала и фонтан блестящей черной жидкости, хлынувший из его горла…»
– Ей надо пустить кровь. В ее теле слишком много холерических жидкостей.
– Нет. Она слишком слаба.
Дженет. Моя верная Дженет. Еще я слышала лай щенка. Длинные рыжие ушки и крапчатые лапки. Мой Сейли. Значит, ведьмы его не забрали.