– Мы постараемся, mon père[126], – сказал Нико. Он не уточнил, что мы постараемся сделать.
– Очень постараемся, – добавила я.
На этом церемония закончилась. Мы вернулись в большой зал и сели за торжественный ужин в честь нашей помолвки, состоящий из пирогов с миногами, вымоченного в вине и посыпанного перцем хлеба, жаренного на вертеле мяса ягненка и супа из оленины с вином, гвоздикой и шелухой мускатного ореха. Потом мы ели пирожные, которые Бесси Мор испекла из доброй пшеничной муки, коровьего масла, сахара и заварного крема, перемешанного с лепестками фиалок. Весь стол был завален анемонами, цветами шиповника, травяными гвоздиками и венками из лиловых цветов вьюнков паслена сладко-горького.
Мы оставили пирующих и незаметно ускользнули на самый верхний этаж Русалочьей башни.
– Ты уверена? – спросил Нико. Он провел рукою по моему лбу и волосам и наполовину стянул с моей головы покрывало. – Если ты мне сейчас не откажешь, то мы будем уже не обручены, а женаты.
– Я уверена. – Я стянула покрывало совсем и уронила его на пол. – Смотри, мои волосы немного отросли.
Он улыбнулся.
– Да. Знаешь, на что они похожи на ощупь?
– На что?
Он закрыл глаза и снова погладил мои волосы.
– На мех спящего олененка. Шелковистый и послушный, но если погладить его против шерсти, олененок вмиг проснется и убежит.
– Ты никогда не гладил спящего олененка.
Он рассмеялся.
– Верно. Но я могу себе представить, на что это похоже.
Он начал расстегивать свой камзол. Я сняла пояс и развязала шнурок, которым на вороте стягивалось мое платье. Таково было преимущество женских деревенских нарядов – их легко было снимать и надевать без посторонней помощи. Я сняла платье через голову и осталась в нижней сорочке с голыми руками, плечами и большей частью груди. Я закрыла глаза и принялась ждать, вдыхая соленый аромат моря.
Мгновение спустя я почувствовала, как он тыльною стороной пальцев легко-легко проводит по моей щеке, потом он повернул кисть и кончиками пальцев провел от моего уха к подбородку, затем вниз по горлу к ямке между ключицами. Здесь он на миг остановился, потом очень медленно двинулся еще ниже – туда, где начинался свободный круглый ворот моей сорочки. Тут он остановился снова.
– Твоя кожа, – проговорил он, – подобна внутренней стороне морской раковины. Прозрачная, белая и словно бы светящаяся.
– Вы очень галантны сегодня, месье. Вы что же, воображаете, будто вы снова при дворе?
Он легко коснулся губами моего виска возле края глаза. Я чувствовала тепло его дыхания.
– Разве тебе не нравятся комплименты? – спросил он.