Кто знает, может, некая Сущность или малая часть от Этого наблюдала за ними, и позволила себе улыбнуться — веселили «Его Величество Неясность» все эти разговоры, и множество других, происходящих в разных концах света. Как всякие ухищрения людей в стремлении избежать того, что избежать нельзя…
Бог копирует не тех, кто ему поклоняется, он с теми, кто за счет своей выдумки одевает его в плоть и кровь. Как человек хочет походить на выкроенного им Бога, так и Бог подстраивается под выдумку. Человек должен отодвигать от себя Бога, как некий идеал, к которому надо стремиться, и чем, на первый взгляд, недосягаемее он, тем мощнее можно взять разгон в попытке его догнать. Не ради ли этого когда–то человек в собственных сочинениях означил Бога как «свое подобие»? Думал, что Богу приятно то, что ему подражают? Верно так. Кому бы такое не льстило? Человеку, например, льстит.
Казак в бога не верит — бог связывает, препоны ставит, сомнения — любит волю и ножи.
Разведчикам дается полная свобода задумок и свобода в выборе снаряжения, чтобы эти задумки реализовать Если считаешь, что облегчит задачу нечто нестандартное, неуставное, то почему бы и нет? Это ему в тылу врага, в отрыве от своих баз, выполнять задание, а какими методами — дело твое, главное, чтобы задача была выполнена. Потому, кроме основного снаряжения, определенного на группу решением командира (по задаче), каждый подбирает себе сам — по любви, по умению. Нож — обязательная принадлежность разведчика. Не штык–нож от автомата Калашникова, чьи изыскания в сторону универсальности превратили этот, когда–то замечательный инструмент, в нечто многофункциональное, но едва пригодное основной цели — убийства человека человеком, а свой особый — нож разведчика.
Казак не единственный, кто носит с собой два ножа. Когда–то, во времена относительно мирные, был и третий — стропорез, крепился поверх запаски. Но с мирными временами исчез сперва запасной парашют, а потом и само понятие выброски. Практически ни одна из боевых задач последних тридцати лет не решалась с помощью парашютного десантирования. В немалой степени по причине, что пришлось бы десантироваться в условиях горной местности, а треть десанта уже на начальном этапе переломали бы себе ноги, но в большей все–таки с прогрессированием наземной техники слежения, с появлением переносных ракет. Проблемы доставки взяли на себя вертолеты, способные идти над самой землей используя складки местности и путать противника — выполнять ложные посадки.
И ни одна техника не способна заменить ножа. Так думается, когда греешь, ласкаешь, поглаживая ладонью гладкость бамбукового обрезка, который плавно переходит на длинный острейший шип, и потом не решаешься с ним расстаться, некоторое время таская с собой. Нож бамбуковый входит в брюхо ничуть не хуже металлического, тут с ним только финка может соперничать — но она вне подражаний, недаром нож разведчика почти полностью ее копирует — легка удачлива, в межреберье входит, словно заговоренная, ничто ей не мешает, сама что надо отыскивает… Недаром первый штык–нож к автомату Калашникова похож на нее лезвием, все–таки еще близко к практике — к большой войне. У Петьки — Казака до сих пор есть такой — переделка. Только рукоять обточена (задник), и шланг резиновый на нее натянут, да от металлических ножен отказался — слишком звучные. Но дульное кольцо, что у самого лезвия, оставил. Сам не понимает — зачем? не для красоты ли? — ладони давно не потеют, не скользят, без упора работает — не нуждается, да и человека знает.