Не приведи бог никому в палачах быть, а без него нельзя.
Но Лешка не палач, пока не палач. Человек все плохое, что в нем есть, склонен прятать за словами, а не поступками, хотя они как раз и могли бы составить преграду не в пример прочную и непроницаемую, чем частокол слов.
Пресса пугала вселенскими катаклизмами: от мчащегося к земле астероида, для которого уже приготовлена озоновая дыра, до СПИДа, в не меньшей степени угрожающего всему человечеству, а не только педерастам и прочим путаникам предназначения некоторых дыр — и словно поголовно заболела сама, требовала этим вопросам неотложно предоставить все мировые умы и мировые ресурсы. Подобные информационные завесы ставятся, когда где–то кого–то хотят обворовать не по мелкому — увести страну, как уводят автомобиль с работающим двигателем, пока хозяин, разинув рот, пялится на небо. Можно увести и с самим хозяином, а когда придет в себя, начнет недоумевать, предъявить документы на смену владельца, что теперь он только придаток к машине, с которым новые хозяева еще не решили — оставить для обслуживания или выбросить на обочину, а пока ему положено платить за проезд, даже если везут в «не туда»…
«Первый» — Воевода и «Пятый» — Извилина молчат, они не категоричны в своих выводах, к которым давным–давно пришли. «Пятый» — Сергей — Извилина, до всего докопался сам, все для себя решил и распределил жизнь наперед. А «Первый» (Змей — Георгиевич) по должности, по командирской должности, повидал всякого. Вплоть до 1992 присутствовал на «планерках» командиров групп, был допущен к информации, которая вызывала непроходящую тоску, которой даже сейчас, спустя столько лет, не мог поделиться ни с кем. Впрочем, уже многие к этому времени, от тракториста, оставшегося без техники, наблюдающего, как самосевкой засоряются поля, до ученого, обманувшегося в своих надеждах, в импульсном историческом гневе невольно приходили к тем же самым выводам…
Средства же информации на поле России без устали разыгрывали спектакли, делая ставку на все вместе и ни на что в отдельности — следуя собственной извращенной логике, что удержать в подчинении такую массу народа можно, только если ее основательно проредить, для чего хороши все явные и неявные средства… В третьем туре своей программы внуки и правнуки прежних монопольных распорядителей печатным словом отошли от кровавой пошлости, что закрутили в 1917 их деды — современные методы не столь явны, но гораздо опустошительней. Уже уничтожался не какой–либо слой, чтобы заполнить, занять его место, шли не штучные ликвидации наиболее талантливых представителей, а неким оптом, территориями.