В своих подчиненных генерал Бонапарт предпочитал исправность и сметливость — уму. Это общий вкус всех гениальных людей: им нужно, чтоб их понимали и исполняли их приказания, а в замене они не нуждаются. Вот причина великих милостей, которыми пользовался генерал Бертье в течение двадцати лет. Маре же в гражданском деле отличался достоинствами, которые возвысили знаменитого начальника штаба на военном поприще.
Некоторые из членов обоих советов, которые содействовали 18-му брюмера, были посланы в провинции для объяснения и оправдания этого события и замены, в случае нужды, должностных лиц, которые вздумают упрямиться или окажутся недовольными.
Весть о новом правительстве повсюду была принята с радостью, но, несмотря на это, революционная партия находила себе ревностных поборников, которые могли сделаться опасными, особенно в южных провинциях. Везде, где показывались мятежники, молодежь готова была вступить с ними в рукопашную. Победа или поражение той или другой стороны повлекли бы за собой страшные последствия.
В военном руководстве также произошли некоторые перемены.
Генерал Моро, глубоко раздраженный против Директории, которая так дурно наградила его патриотическое увлечение во время кампании 1799 года>3, согласился перейти на сторону генерала Бонапарта и помочь ему навести порядок. Бонапарт соединил Рейнскую и Швейцарскую армии и поручил Моро командование над ними. Это было самое значительное и исправное войско Республики, и его нельзя было отдать в лучшие руки.
Рейнские и швейцарские легионы включали в себя самых горячих республиканцев и многих завистников победителя Италии и Египта. Ими командовал Массена, который, несмотря на то, что подчинялся гению Бонапарта, не слишком любил его: он то поражался своему начальнику, то сердился на него. От Массены можно было ожидать какого-нибудь неприятного противоречия по поводу 18-го брюмера. А выбор Моро одним ударом уничтожал всякие возражения и отнимал у недовольной армии недовольного генерала. Выбор этот был равным образом хорош и в военном отношении: рейнские и швейцарские войска в случае войны должны были действовать в Германии, а никто из генералов не знал этот театр войны так хорошо, как Моро.
Массена же был отправлен в Итальянскую армию, в места и к солдатам, которые были ему отлично знакомы. Его самолюбию льстило, что он избран для продолжения блестящих подвигов, совершенных генералом Бонапартом. Его отозвали из армии, с которой он только что одержал победу и где создал себе опору, и перевели в новое войско, ненавидевшее Директорию и составленное из поклонников 18-го брюмера. Этот выбор, как и предшествующий, был очень хорош в военном отношении. Надлежало оспорить у австрийцев Апеннины, а для такого рода войны и на таком театре Массена не имел соперников.