Временное правительство во главе со своим президентом вышло встречать графа д’Артуа к вратам столицы. Талейран произнес почтительное и краткое приветственное слово, и процессия направилась через богатые кварталы Парижа к собору Нотр-Дам. В предместьях картина была не слишком оживленной; она переменилась на бульварах. Буржуазия, питавшая надежды на мир и покой,
весьма взволнованная воспоминаниями, очарованная приятной внешностью принца, оказала ему самый сердечный прием. С приближением к собору волнение нарастало. У дверей церкви графа д’Артуа встречал капитул. Принца отвели к королевскому креслу под балдахином.
В базилике собрались все крупные государственные чиновники и все главные штабы, недоставало только Сената. Вернувшись к достойному поведению, от которого они никогда и не должны были удаляться, сенаторы не захотели участвовать в церемониях, которые могли означать признание ими власти Бурбонов, пока те не обязуются соблюдать Конституцию. Когда были произнесены сакраментальные слова: Ботте, $а1уит /ас ге%ет Ьийош-сит*, раздались новые крики, а граф д’Артуа, не слышавший этих слов с тех пор, как его августейший брат сложил голову на эшафоте, не смог сдержать слез.
По окончании церемонии граф переместился в Тюиль-ри, среди таких же толп и приветственных возгласов. У дверей дворца его отцов пришлось его поддержать, так сильно было его волнение, и присутствовавшие со слезами на глазах сотрясли воздух криками «Да здравствует Король!». Поднявшись на второй этаж дворца, граф поблагодарил всех, кто его сопровождал, в том числе маршалов, которым теперь пришлось удалиться. Покидая Тюильри и оставляя принца среди главных лиц эмиграции, маршалы уже ощутили, что будут чужаками при дворе, в восстановлении которого участвовали, и на их лицах читалось недоверие и мучительное сожаление.
После возвращения Бурбонов в Тюильри оставалось только вывезти из Франции в предназначенное ему место побежденного льва, запертого в Фонтенбло. Колен-куру было поручено обговорить с государями все детали путешествия Наполеона через Францию, путешествия трудного — из-за необходимости проезда через южные провинции. Договорились, что все великие воюющие державы — Россия, Пруссия, Австрия и Англия — пришлют по одному комиссару, который будет представлять их при Наполеоне и обеспечивать почтение к его особе
Господи, спаси и сохрани Людовика. — Прим. ред.
в выполнение договора от 11 апреля. Назначая своим комиссаром Шувалова, Александр сказал ему в присутствии Коленкура: «Вы головой отвечаете мне за голову Наполеона, ибо речь идет о нашей чести, и наш долг — внушить к нему почтение и доставить целым и невредимым на остров Эльба». В то же время Александр отправил одного из своих офицеров к Марии Луизе, дабы ей не чинили беспокойств ни казаки, ни непримиримые из роялистской партии, более многочисленные на берегах Луары, нежели в других местах.