Окончательную сборку планера поручили модельному цеху. Туда прибыли фюзеляж с бронекабиной из 6-мм стали, детали крыла. Самым длительным по времени стало изготовление крыла и оперения. Поскольку для опытного изделия изготовление матриц для формования крыла и оперения с наполнителем из самовспенивающегося полиуретана не предусматривалось, то применили плиты из пенопласта. Каркас крыла и оперения заполнили ими, а затем началась длительная работа по созданию нужного аэродинамического профиля. Все работы выполняли вручную с использованием шаблонов при помощи ножа, напильника и наждачной шкурки. Готовые крыло и оперение обтянули стеклотканью на эпоксидной смоле.
Генеральный конструктор периодически приходил в цех и интересовался ходом изготовления. В основном это происходило утром, перед началом его рабочего дня. Приходил он сам, без свиты и сопровождения.
Всего в 1974 г. изготовили два комплекта крыла и оперения, атакже один фюзеляж. Готовый планер покрасили в зеленый цвет, только нижние поверхности крыла были голубыми. На крыльях сверху и снизу нанесли красные звезды с белой окантовкой.
Теперь вернемся к зазору над головой пилота. Разработанные чертежи управления понесли на подпись начальнику отдела прочности Е.А. Шахатуни. Елизавета Аветовна, посмотрев на изогнутые тяги управления, произнесла с легким кавказским акцентом: "Нэт. Тяги будут ровными". Пришлось полностью переделывать управление планером. Тяги выровняли и пропустили под сиденьем пилота, которое пришлось поднять, а это забрало 30 мм зазора.
Учитывая, что планер будет испытывать летчик не в каске, а в шлемофоне Б.Н. Краснорутский распорядился прикрепить на фонаре над головой пилота поролоновый матик, и это забрало остальные 30 мм. Теперь в планер мог поместиться только пилот ростом 175 см и ниже. Тут же начали подшучивать над Сашей Самойленко, что он проектировал кабину сугубо под себя. Он-то помещался нормально.
Летчиком-испытателем планера был назначен опытный планерист Евгений Литвинчёв, мужчина выше среднего роста. Как и положено, он пришел познакомиться с техникой, которую ему предстояло испытывать. Кое-как он втиснулся в кабину, а создатели планера с некоторыми трудностями закрыли его съемной крышкой. Пробыв некоторое время в кабине, Литвинчёв вылез и сказал, что не очень удобно, но пятиминутный полет он выдержит.
Действительно, в кабине не было никакого комфорта. Крышка кабины фактически ложилась на плечи. В фонарь помещалась только голова. Бокового обзора не было (на первом экземпляре боковые бронестекла не предусматривались), обеспечивался только обзор вперед через небольшое бронестекло. Вентиляция отсутствовала, и через несколько минут становилось трудно дышать. Тем не менее, Литвинчёв рвался в бой. Слово было за Генеральным конструктором, только он мог дать разрешение на первый взлет и проведение испытаний.