Дикий пляж – отличное место, где можно оставить такси, не привлекая внимания. Обувь на берегу и одежда на сидении в салоне создадут иллюзию присутствия водилы, приехавшего искупаться в жаркий день. А не видно потому, что заплыл далеко, за камыши.
Выдающему себя за купальщика вовсе не обязательно заходить в воду. В это время можно стоять позади сидящей за компьютером жены, и нажимать на спусковой крючок револьвера.
Кратчайший путь от пляжа до лачуги Леночки – крутой склон, над которым я стоял. Дождевая вода вырезала в земле глубокую рытвину с бесформенными уступами. Благодаря им русло пересохшего ручья превратилось в подобие лестницы.
Спускаясь по склону, я почувствовал, как в сандалию вонзилось нечто острое. Меня снабдили лыжным тормозом без моего на то согласия. На мгновение я потерял равновесие, но удержался.
Причина резкой остановки – стеклянная банка с отбитой горловиной. Острые края прикрыла трава, потому я их не заметил. Литровая емкость надежно вросла в смесь мусора с землей, словно прикипела.
Последствия контакта обуви с банкой я рассмотрел уже на берегу дикого пляжа. Стекло довольно глубоко врезалось в мягкую подошву, основательно ее повредив. Чудесно! Срок службы сандалий сократился вдвое!
Я включил секундомер. Затем быстро поднялся по руслу пересохшего ручья на пустырь. На этот раз банка с отбитой горловиной для симметрии испортила мне правую сандалию. Хронометр я остановил возле окна спальни Леночки.
Две минуты и тридцать пять секунд. Примерно столько же займет проезд на машине от лачуги Леночки до пляжа. Плюс время на выстрел, закрытие изнутри входной двери, колдовство со шпингалетами, обратный путь. Итого десять минут, которые не заметит ни диспетчер, ни клиент, вызвавший такси к подъезду.
В крайнем случае, разницу во времени Олег мог объяснить пробкой на дороге. Но кто его об этом спросит?
Я застыл с выражением на лице, напоминающем кирпич. Хоть прямо сейчас в кладку. Я вспомнил слова Игорька: “На ее руке найдены следы пороха”. Это означало, что Леночка из револьвера стреляла!
– Ч-ч-черт! – прошипел я, и еще пять минут материл свою тупость, при этом ни разу не повторился.
Всевышний внял моим молитвам, ниспослав мне прозрение. Ведь все проще пареной репы! Убийца мог вложить пистолет в руку Леночки, и спустить курок. Я немедленно наградил себя медалью “За острый ум”.
В следующий миг я уже тащил в дом винтовое кресло, стоявшее у дворовой уборной. Установил на точки, натертые его ножками на бетонном полу там, где Леночка сидела за компьютером. Сел на пятно засохшей крови и выставил указательный палец, имитируя пистолет. Я метил в окно спальни, держа руку как можно ниже, чтобы видеть максимальный разброс по высоте. Засек положение “ствола” относительно сидения, покинул кресло, сел рядом на корточки и опять прицелился.