– Идем. Сейчас только, где наш стол, посмотрю… Ага, номер тридцать четыре… Оп-па! Вот это номер?
– Чем тебе этот-то не угодил? – опять удивилась супруга.
– А ты погляди, кто за тридцать пятым сидит.
– Ну-ка, ну-ка… О-о! Ну надо же, никуда от твоего друга не денешься.
– И от твоей подруги, – не остался я в долгу. – Так что будет тебе с кем пообщаться.
– Так же как и тебе, – парировала жена. – Главное, чтобы вы опять какую-нибудь бузу не затеяли.
– Всё будет нормально, – отчеканил я. – Гарантирую.
Жанна хмыкнула, но продолжать не стала. И это хорошо – не люблю, знаете ли, излишних нравоучений. Даже от своей любимой женушки. И вообще, глава семьи последнее слово должен всегда оставлять за собой. Так, по крайней мере, говорится в теории. А на практике… Н-да, на практике иногда лучше промолчать – целее будешь.
В общем, двинулись мы вдоль заборчика в полном молчании. И не спеша – до входа в ресторан оставалось всего метров тридцать, торопиться нам было некуда, а вот аппетит стоило еще немножечко нагулять. Зачем, спросите? А затем, что ужин в семейном кругу (пусть и не дома) – это почти ритуал. И без хорошо нагулянного аппетита тут не обойтись. Никак.
Через десяток шагов Жанна неожиданно остановилась.
– Ой, смотри, киса!
Я посмотрел. Действительно – на газоне сидела кошка. Точнее, котенок, совсем еще маленький. А возле него… возле него суетились двое ребятишек. Мальчик и девочка, на вид лет семи-восьми.
– Не ест? – спрашивала девочка.
– Неа, – отвечал мальчик. – Не хочет.
Моя жена прямо-таки умилилась от этой, хм, идиллии.
– Какие хорошие. Котеночка кормят.
– Ага. Несчастный котейко, – ехидно прокомментировал я, цитируя. – «Пытка апельсинами продолжалась всю ночь».
– Да ну тебя, – отмахнулась супруга. – Вечно ты все выворачиваешь наизнанку.
– Я реалист. Закормят нафиг кота и в кусты. А ему потом животом маяться.
Жанна в ответ лишь фыркнула, продолжая любоваться детьми, активно «издевающимися» над животиной. Пацан совал кусок то ли ветчины, то ли колбасы прямо под нос котенку, а девочка удерживала бедолагу руками, «ласково» пресекая любые его поползновения на побег.
Представитель семейства кошачьих ни есть, ни играть не хотел. Он отворачивал морду, ежился, жмурился, прижимал уши, нервно крутил хвостом… короче, стоически переносил все тяготы и лишения приотельной жизни, желая, по-видимому, одного – чтобы «пытка» поскорее закончилось. Но… не тут-то было.
– Слушай, Вась, – неожиданно произнесла девочка. – А давай ему… голову оторвем!
После этих слов у меня аж челюсть отвисла. У жены, кстати, тоже.