Таким образом, во времена Чосера нищенствующие монахи все еще задавали тон. Отчасти из подражания, отчасти из соперничества последователи Уиклифа уделяли большое внимание народным проповедям. Если впоследствии протестанты придавали большее значение кафедре проповедника, чем алтарю, то тем самым они только продолжили движение, начатое нищенствующими монахами.
Если ортодоксальное светское духовенство нападало на них за то, что их проповеди были переполнены пустыми, малопоучительными рассказами для привлечения толпы, то эти нападки отчасти объясняются тем, что в этих проповедях бичевались пороки духовенства: бездеятельность епископов, монахов и приходского духовенства и продажность архидиакона и его церковных «судебных приставов». В первую пору деятельности Уиклифа нищенствующие монахи были его союзниками против «зажиточного духовенства», и только после того как Уиклиф выступил со своей ересью догмата о пресуществлении, нищенствующие монахи сделались его злейшими врагами, В теории они в противоположность монастырской братии жили подаяниями верующих, не имели собственности и проповедовали учение об евангельской бедности, столь близкое учению св. Франциска. Но на практике они уже накопили огромные богатства и ценности, которые хранили в своих роскошных монастырях. Уиклиф одобрял их теорию и осуждал их практику. Если искать корни некоторых характерных черт английского пуританства – его аскетизм, его борьбу с грехами, его строгое соблюдение праздников, его страх перед адом, нападки на епископов и на богатое духовенство, его нетерпимость к противникам, его страстные и душераздирающие проповеди, склонность к елейным чувствам и к лицемерию, обращение к бедному с проповедью равенства, – то их можно найти в средневековой церкви и, особенно, в деятельности нищенствующих монахов. И не только в их деятельности; клирик Ленгленд был предшественником Беньяна, и Уиклиф мог бы узнать, что его идеалы священства осуществлены Латимером и Уэсли
[16]. Те ученые, которые за последнее время – и притом особенно тщательно – изучали проповеди и другую религиозную литературу XIV века в прозе и в поэзии, больше всех возражают «против принятия средневековой религии
какой-нибудь одной современной религиозной партией или против полного ее отрицания какой-либо другой, потому что средневековая церковь – родоначальница всех наших религий и, как сказал сам Чосер:
Нет нового обличия, которое не было бы старым.
С другой стороны, в позднейшем английском протестантизме были элементы совсем не средневековые. Культ семьи и освящение семейных отношений и деловой жизни религией являются уже позднейшими наслоениями в протестантизме. Им не было места в средневековых идеалах или в действительности; средневековые идеалы проистекали из более чистых аскетических и далеких от всего мирского источников раннего христианства, которые, хотя действительность крайне редко соответствовала им, тем не менее господствовали в теории.