.
Таково было безотрадное состояніе флорентинскаго общества, утопавшаго въ грубой чувственности, празднаго, корыстолюбиваго, эгоистическаго. Къ нему то обратился Савонарола съ достиженію матеріальныхъ благъ, къ артистическому наслажденію дарами природы; культъ своимъ грознымъ обличеніемъ.
"Флоренція, восклицалъ онъ, что ты сдѣлала? Если хочешь, я скажу тебѣ. Ты переполнилась беззаконіемъ, готовься къ великой карѣ. Господи! ты свидѣтель, что я силюсь поддержать эту падающую развалину; но слово мое безсильно для этого, а больше что могу я? Возстань ты, Господи! Развѣ ты не видишь, что мы становимся позоромъ міра? Сколько разъ я призывалъ тебя! Сколько было слезъ! сколько молитвъ! Гдѣ твое Провидѣніе? гдѣ твоя благость? гдѣ твое правосудіе? Простри же на насъ всемогущую руку твою! Что до меня, то я не въ силахъ больше ничего сдѣлать; я не нахожу даже словъ, чтобы говорить. Мнѣ остается только плакать и заливаться слезами на этой каѳедрѣ. Сжалься, сжалься Господи!"[114].
Такъ плакалъ и молился вдохновенный проповѣдникъ, и его отрывистая, нервическая рѣчь, полная угрозъ и заклинаній, наполняла ужасомъ сердца Флорентинцевъ. Стыдъ, раскаяніе, страхъ суда Божьяго овладѣли ими. Совершилась странная метаморфоза. Столица Медичи, веселая вѣтреная, скептическая, развратная, превратилась въ монастырь. Пиры, карнавалы, затихли; богатство и пышность скрылись; предметы роскоши, перлы возрожденнаго искусства, запылали на кострахъ. Надъ блистательной Флоренціей, этимъ Парижемъ XV вѣка, воцарился суровый монахъ, и съ каѳедры св. Марка раздалась его грозная проповѣдь:
"О прелаты, опоры церкви! взывалъ обличитель; о владыки! взгляните на этого священника, который проходить мимо насъ раздушенный, завитой, разряженный. Войдите въ домъ его: вы найдете тамъ столько же серебра, какъ у вельможи"; всюду ковры, бархатъ и подушки. А сколько у него собакъ, муловъ, лошадей и прислуги! Такимъ ли пышнымъ вельможамъ растворять двери церкви Божьей? Алчность ихъ ненасытна. Посмотрите: въ церквахъ все дѣлается за деньги. Корыстолюбіе звонитъ въ колокола, колокола сзываютъ деньги, хлѣбъ и свѣчи. Изъ за денегъ, ради плебеиды, священники ходятъ служить вечерни и обѣдни. Они не любятъ служить утреню, въ которую не раздается плебеиды. Они продаютъ бенефиціи, торгуютъ таинствами, обрядами погребенія и вѣнчанія. Они ничего не дѣлаютъ безъ денегъ. О, какъ великъ развратъ ихъ! Цѣлые дни они бѣгаютъ по кумушкамъ, да болтаютъ съ любовницами. Не позволяйте дѣтямъ вашимъ оставаться наединѣ съ ними… Сколько разъ въ числѣ пѣвчихъ видѣли переодѣтыхь женщинъ, которыя подъ видомъ мальчиковъ прислуживали въ алтаряхъ".