"Вотъ идетъ эта овца, эта женщина, этотъ ребенокъ, заблудшійся въ грѣхахъ. Христосъ потерялъ ее. Еслибъ добрый пастырь нашелъ ее, онъ возвратилъ бы ее Христу. Худой же пастырь обольщаетъ ее, оправдываетъ, говоритъ ей: я знаю, я вѣрю, что нельзя уберечься отъ грѣха и цѣлый вѣкъ прожить благочестиво. Такъ мало по малу онъ привяжетъ къ себѣ овцу и заставить ее забыть Христа. Братъ, не берись за эти струны! Я никого не называю, и хочу сказать только правду. Худой пастырь прельщаетъ бѣдную овечку и до того кружитъ ей голову, что она становится безъ ума отъ него, а онъ доитъ ее и торгуетъ ея молокомъ. Всѣ города Италіи полны такихъ ужасовъ. Еслибъ вы знали все то, что я знаю! Отвратительныя вещи! Страшныя вещи! Вы содрогнулись бы! Когда я думаю обо всемъ этомъ, о той жизни, которую ведутъ священники, я не могу удержаться отъ слезъ"[115].
И вся Флоренція плакала вмѣстѣ съ Савонаролою… Она увѣровала въ вдохновеннаго пророка, грозныя предсказанія котораго сбывались передъ глазами цѣлаго свѣта. Она пошла за нимъ, она отдалась въ его руки, когда онъ спасъ ее своимъ заступничествомъ отъ хищности французскихъ войскъ, Съ этимъ новымъ авторитетомъ въ силахъ ли былъ бороться Петръ Медичи, бездарный и нелюбимый народомъ? При первомъ появленіи Карла VIII на границахъ Тосканы, имъ овладѣло малодушіе и нерѣшительность. Сначала, онъ предпринялъ нѣкоторыя военныя приготовленія и возвысилъ подати и налоги, но видя, что эти мѣры только усиливаютъ народное негодованіе, онъ рѣшился прибѣгнуть къ переговорамъ[116]. Тайно бѣжавъ изъ Флоренціи, явился онъ съ немногочисленной свитой передъ французскимъ лагеремъ, и заключилъ съ Карломъ VIII постыдныя условія. Сарзана, Пиза, Либрафатта, Ливорно и Піетра-Санта были выданы Французамъ; кромѣ того, Петръ Медичи обязался снабдить Карла 200,000 дукатовъ.[117]
Едва достигла Флоренціи вѣсть объ этомъ малодушномъ договорѣ, какъ въ городѣ внезапно вспыхнула революція, Набатъ ударилъ тревогу, и негодующая толпа съ грозными криками ринулась ко дворцу Медичи. Подъ градомъ камней, сопровождаемый угрозами озлобленной черни, Петръ едва могъ пробраться въ свой великолѣпный палаццо. Между тѣмъ, распространившіеся слухи о приближеніи Карла VIII и о томъ, что Петръ приготовлялся подавить возстаніе вооруженною силою, увеличивали волненіе. Братъ Петра, кардиналъ Джіованни Медичи (впослѣдствіи папа Левъ X), скакалъ по улицамъ, крича Palle, palle! (девизъ дома Медичи) и бросая въ народъ деньгами; но озлобленная толпа преслѣдовала его бранью и угрозами. Петръ и его братья, Джіованни и Джуліано, были объявлены мятежниками и измѣнниками; народъ жегъ и грабилъ ихъ дворцы. Тогда Медичи. видя себя не въ силахъ бороться съ революціей, рѣшились оставить Флоренцію, и всѣ трое бѣжали въ Болонью