. Въ особенности Людовикъ Моръ, хитрый и проницательный дипломатъ, былъ сильно встревоженъ успѣхами Французовъ; онъ первый понялъ, въ какую громадную ошибку впалъ онъ, призвавъ въ предѣлы Италіи честолюбиваго завоевателя, и принялся вести дѣятельныя интриги противъ своего союзника. Обстоятельства благопріятствовали ему: быстрые успѣхи и худо скрываемые честолюбивые замыслы Карла встревожили короля испанскаго, который боялся за Сицилію и Сардинію, и короля римскаго Максимиліана, который не безъ основанія опасался, чтобы Карлъ VIII не принудилъ папу вѣнчать его императорскою короною. Всѣ трое, Людовикъ Моръ, Максимлліанъ и Фердинандъ Католическій, король испанскій, движимые одинаковыми побужденіями, рѣшились совокупными усиліями остановить успѣхи Французовъ въ Италіи. Театромъ переговоровъ избрана была Венеція. Туда съѣхались посланники трехъ договаривавшихся сторонъ и составили планъ лиги между Испаніей, имперіей, Миланомъ и Венеціей. Этотъ планъ начертанъ былъ передъ глазами Коммина, французскаго посланника въ Венеціи, который однакоже не сумѣлъ воспользоваться своимъ открытіемъ, и успокоенный простымъ увѣреніемъ, что союзъ заключается не противъ Карла VIII, а противъ Турокъ, ожидалъ сложа руки окончанія переговоровъ
[126]. Къ какимъ результатамъ привела эта первая международная лига, въ которой коренится источникъ идеи политическаго равновѣсія, мы увидимъ ниже. Между тѣмъ Карлъ VIII подвигался все далѣе на югъ полуострова. Пришло время встревожиться и задуматься папѣ, во владѣнія котораго вступалъ уже французскій авангардъ. На папскомъ престолѣ возсѣдалъ въ то время Александръ VI изъ дома Борджіа, со временъ Валтассара Коссы самый порочный изъ римскихъ первосвященниковъ. «Онъ былъ, говорить Гвиччардини, зараженъ пороками, которыхъ не могли искупить всѣ его достоинства. Онъ былъ одаренъ рѣдкими способностями и проницательностью: блисталъ въ совѣтахъ и, обладая искусствомъ вліять на умы посредствомъ убѣжденія, умѣлъ вести дѣла съ изумительною ловкостью и быстротою. Но эти качества были помрачены порочными нравами: лживый, безстыдный, хитрый, вѣроломный, безбожный, одержимый ненасытною алчностью, пожираемый честолюбіемъ, онъ былъ жестокъ выше варварства (crudelia; piu che barbara) и думалъ только о возвышеніи своихъ незаконныхъ дѣтей, ради которыхъ готовъ былъ всѣмъ пожертвовать»
[127].
Вступленіе на папскій престолъ Александра VI, приключившееся въ одинъ годъ со смертью Лоренцо Медичи, распространило паническій страхъ между Итальянцами, хорошо знавшими характеръ новаго первосвященника. Принимая эту вѣсть, Фердинандъ неаполитанскій прослезился и пророчески предсказалъ, что избраніе Александра VI нарушить покой не только Италіи, но всего христіанскаго міра