.
Въ одинъ день съ революціей во Флоренціи, случилось въ Тосканѣ другое происшествіе, бывшее источникомъ продолжительныхъ смутъ въ Италіи. Пизанцы, подпавшіе подъ власть Флореитинцевъ и жестоко угнетаемые ими, давно уже мечтали возвратить себѣ независимость и освободиться изъ подъ ига своихъ притѣснителей. Походъ Карла VIII представлялъ имъ къ тому удобный случай. Когда, 9 ноября, король шелъ къ обѣднѣ, многочисленная толпа народа окружила его съ громкими криками "свобода! свобода"! Мущины и женщины, со слезами на глазахъ, умоляли его освободить ихъ отъ ига Флорентинцевъ. Король, тронутый ихъ мольбами, и не вполнѣ сознавая всю важность такого поступка, обѣщалъ даровать имъ свободу[119]. Услышавъ это, Пизанцы предались шумной радости: флорентійскіе гербы была сброшены со всѣхъ публичныхъ зданій, народъ бросился преслѣдовать ненавистныхъ флорентинскихъ чиновниковъ, которымъ удалось спастись только благодаря заступничеству Карла VIII[120].
17 ноября 1494 года, Карлъ VIII торжественно вступилъ во Флоренцію. Знатнѣйшіе граждане несли надъ его головою золотой балдахинъ, передъ нимъ несли ключи отъ городскихъ воротъ. Онъ въѣхалъ верхомъ, съ копьемъ въ рукѣ, какъ завоеватель; народъ всюду привѣтствовалъ его радостными криками[121]. На дверяхъ храмовъ и другихъ публичныхъ зданій вездѣ красовалась надпись: Rex, pax et restauratio libertatis[122]. Такой торжественный пріемъ вскружилъ голову Карлу VIII: онъ предложилъ Флорентинцамъ условія, отнимавшія у нихъ всякую тѣнь политической самостоятельности. Но какъ ни страшно было флорентинскимъ гражданамъ расположившееся въ стѣнахъ ихъ города многочисленное и хорошо вооруженное французское войско, они не хотѣли слышать о зависимости. Когда Карлъ VIII, въ засѣданіи флорентинской синьоріи, напрасно истощивъ всѣ увѣщанія, грозилъ затрубить въ трубы, «мы ударимъ въ набатъ!» воскликнулъ депутатъ Петръ Каппони, и разорвалъ въ клочки договорный актъ, предложенный Карломъ[123]. Устрашенный этимъ смѣлымъ поступкомъ, Карлъ VIII быстро умѣрилъ свои требованія. Условія, заключенныя имъ наконецъ съ синьоріей, признавали Флоренцію другомъ и союзницей Франціи, и подтверждали занятіе французскимъ гарнизономъ Пизы и Ливорно до окончанія неаполитанской кампаніи[124].
Съ этихъ поръ, быстрые успѣхи Карла VIII начинаютъ сильно безпокоить итальянскихъ государей. Раздѣленные взаимною враждою, ослѣпленные личными, временными интересами, они сначала съ безпечностью слѣдили за движеніемъ французскихъ войскъ и допустили чужеземнаго завоевателя проникнуть во глубину полуострова; но теперь, когда успѣхъ всюду слѣдовалъ за французскими орлами, когда итальянскіе города одинъ за другимъ подпадали, хотя и временно, подъ власть иностранцевъ, когда обнаружилось во всемъ объемѣ безграничное честолюбіе Карла VIII – теперь итальянскіе государи стали раскаиваться въ своей опрометчивости, и со страхомъ слѣдить за побѣднымъ шествіемъ Карла