— Лия, я…, - я закрыл лицо руками, пытаясь подобрать нужные слова. Но проблема в том, что таких слов просто не существует.
— Алекс, что с тобой? Поговори со мной.
Я перевожу взгляд на экран, и понимаю, что не могу этого сделать. Не сейчас. Да, глаза Лии голубые и им никогда не стать изумрудно-зелеными, теми, которые я люблю до глубины души, но в них столько света и нежности, столько чуткого блеска, что я просто не могу стать причиной, из-за которой эти глаза померкнут. Мне нужно время.
— Алекс? — настаивает Лия.
— Нет, детка, все хорошо. Мы обязательно обо всем поговорим, но позже. Хорошо?
Уголки ее губ приподнимаются в печальной улыбке, не затрагивающей голубых глаз, но она понимающе говорит:
— Конечно. Я выслушаю тебя, как только ты будешь готов.
Мы еще несколько минут говорим о сумасшедших гавайских вечеринках, пристрастии Джоша к околехао (гавайский самогон) и обсуждаем идею Лии укоротить длину волос. И на всем протяжении этого на первый взгляд непринужденного разговора меня не покидает мысль "она знает".
Лия все знает.
Глава 13
Валерия
Будь я рождена восточной женщиной, меня бы с удовольствием забили камнями или подвергли публичной порке. Я — изменщица. Женщина, предавшая своего мужа, осквернившая семейные ценности, прыгнувшая в пучину похоти, безрассудно последовавшая за своими желаниями. Всю дорогу от дома Лекса и до своего офиса, я десятки раз прокрутила эту мысль в своей голове. Теперь глупо искать оправдания и винить во всем случившемся алкоголь, дурацкую ссору с Олегом или даже Лекса. Он просто сделал то, что я позволила ему сделать, а все остальное уже не имеет смысла. Это случилось, и это было…невероятно. Я никогда не понимала, что побуждает женщин пойти на измену. До тех пор пока не оказалась с ними в одной лодке. Очень просто судить, находясь по другую сторону баррикад. Но когда твое сердце замирает от одного прикосновения, во рту пересыхает, а руки дрожат от ощущения его дыхания на твоей коже, ты готова пойти на что угодно лишь бы продлить эти мгновения, пусть даже он не твой муж, которому ты давала обещание "долго и счастливо".
Лекс — чужой мужчина, а я — чужая женщина, но мы всегда будем принадлежать друг другу. Я написана на его теле, а он высечен в моем сердце.
Несколько раз за ночь, я просыпалась, окутанная руками Лекса, гладила его волосы, наблюдала за его умиротворенным лицом, покрытым дерзкой щетиной и точно знала, что с приходом рассвета мы должны будем отпустить друг друга. Мимолетно касалась губами обнаженной груди, прислушиваясь к размеренному дыханию, создавая еще одно воспоминание, которым мне придется довольствоваться следующие десять лет. Утром, поддавшись внезапному порыву, я приготовила завтрак и сварила кофе, совершенно свободно чувствуя себя на кухне Лекса. Я даже была готова остаться еще на несколько часов, пока не увидела, как дисплей телефона, оставленного Лексом на прикроватной тумбе, оживает, получая входящий звонок.