сколько и белых. Взмах руки рыцаря в черном – и все черные воины, как один, начинают свой танец войны – другой, но такой же отточенный, как клинок кинжала. Они говорят белым своим танцем, что не уступят им ни в силе, ни в оружии, ни в численности – ничем, а кто сильней – решит война. И воины черной армии в едином порыве танцуют быстрее, быстрее, быстрее…
Тишина.
Одновременно, без слов, знаков, жестов воины обеих армий сходятся так близко, что белый воин может положить руку на плечо черному воину. Глядя в глаза друг другу воины обеих армий танцуют общий танец войны, который говорит о том, что в предстоящей битве победит сильнейший. Они не боятся смерти, не боятся друг друга, и эта битва, самая главная битва, положит конец долгой войне.
В едином порыве взлетают вверх черные и белые флаги, черные и белые руки, черные и белые шлемы, воины одновременно двигаются все быстрее, быстрее и быстрее. А музыка гремит, торжествует, ликует, отдает всю себя без остатка. Музыка победила и ушла с поля боя так же быстро, как и пришла. В наступившей тишине воины белой и черной армии падают без сил, и лежат друг на друге черные и белые флаги.
***
Я открыла глаза и, не глядя на девочек, боясь увидеть их равнодушными, быстро поставила музыку на начало и сделала чуть громче, чем было.
Теперь я внимательно смотрела на них (ну, девочки, не сидите, смелее!). Я так боюсь разочароваться, что готова подсказать им то, что вижу, чувствую, рукой, ногой, взглядом, всем телом. Я давно придумала этот танец, но хочу, чтоб они тоже увидели его, стали соавторами. Я готова изменить свои планы, спорить, доказывать, подчиняться им и убеждать, лишь бы этот танец был нашим общим детищем. Я видела, как девочки напряженно вслушиваются в музыку, как напрягаются их спины и шеи, дрожат полуприкрытые веки, пальцы отбивают такт. Ритм они уже поймали. Хорошо. Только Лера чуть расслабленней, спокойней, но я списываю это на болезнь и стараюсь не придавать значения такому пустяку. Неожиданно Алина вскочила, и как будто дома перед зеркалом, с взглядом, обращенным внутрь, стала делать полудвижения, которые ей диктовала музыка, но я уже вижу и знаю, что то, что она делает – прекрасно. Самое главное – моя пони уловила смысл, ритм, красоту музыки, проникла в ее суть. И вот ее движения становятся более точными, энергичными, она становится более уверенной в себе, расправляет плечи, поднимает голову. Как зачарованная, я смотрела на девочек, танцующих танец белых воинов, и не знала, что сказать им, чему их дальше учить.
Музыка оборвалась, затихла. Ко мне подбежала Алина с горящими глазами: