Маша вспыхнула, но сдержалась, и спросила сквозь зубы:
– А ничего, что теперь в училище учусь?
Черт, я забыла. Совсем из головы вылетело.
– Ну конечно, как же тебе помнить, – разошлась Маша, – ты ни на родительские собрания, ни к директору не ходила – спектакли, репетиции, театр этот, чтоб он крышкой накрылся! Звоню тебе: «Мама, у меня с математичкой проблемы, двойку в семестре лепит», – а ты мне что? «Дочка, я роль учу, давай потом!» Я говорю: «Мама, у меня завтра концерт, придешь?» А ты: «Не могу, Машенька, у меня репетиция!» Никогда, ни в Новый Год, ни в мой День рождения, ни в бабушкин ты не остаешься дома! Тебя всегда нет дома, ты даже по ночам в своем театре зависаешь! А теперь ты заявляешься и спрашиваешь: «Как дела?», как будто ничего не случилось!
– Так действительно ничего не случилось, Машенька, – сказала я, пытаясь унять дрожь в голосе. – Я по-прежнему тебя люблю. Ты самый близкий и родной мне человек.
– Да ты что?! – язвительно спросила Маша. – А как же Федор? Ах да, как же я сразу не догадалась – он тебя бросил! Да-да, как папа, бросил!
Сказала – как ножом по сердцу.
– Он не бросил меня, Маша, – сказала я тихо. – Я сама его отпустила. Не злись. Выслушай меня.
Мы стояли под подъездом. Если сейчас поднимемся наверх – все, разговора не получится.
– Ну, пошли, что ли, пройдемся, – буркнула Маша.
И мы пошли обратно. Я заговорила снова:
– Ты знаешь, только сейчас я понимаю – от добра добра не ищут. Когда я работала в парикмахерской, меня все устраивало: работа возле дома, график гибкий. А рутина… Где ее нет? Я все успевала: и на танцы тебя тогда водила, и на плаванье, и на английский. А потом…
Я замолчала, потому что не знала, хочет ли дочь меня слушать.
– Мама, не делай театральных пауз, – сказала Маша раздраженно, но я услышала в ее голосе интерес.
– Потом я встретила Федора. Возвращалась поздно вечером домой от подруги на метро, и обратила внимание на симпатичного молодого мужчину, который сидел рядом. Внешность у него была незаурядная, привлекательная, да и одет он был стильно. Сижу и смотрю на него, глаз не оторвать, а он достал блокнот, вырвал оттуда листик и написал так, чтоб я видела: «Меня зовут Федор, а вас?» Я написала ниже: «Рита». А он пишет: «А чем вы занимаетесь?», а я пишу: «Сижу рядом с вами»…
– Ну и дальше что? – резко прервала мои романтические воспоминания Маша.
– А дальше я влюбилась, Машуль, бросилась в любовь, как в омут. Уже через месяц после знакомства я уехала с ним в Крым на три дня, просто сорвалась, бросила все, и поехала. Как я раньше мечтала о такой свободе! Вернулась домой счастливая, виноватая, и говорю бабушке: «Он меня зовет с собой в Россию. На месяц. Автостопом». Бабушка сказала: «Езжай, я с Машкой побуду, ни о чем не беспокойся». Машуля! Это было незабываемо! Москва! Кавказ! Волга! Байкал! Я была счастлива как никогда. С твоим папой у нас как было? На первом курсе познакомились, а на втором уже ты родилась. А там стирка, уборка, готовка… Я поставила на себе крест, а ведь мне еще в школе говорили, что быть мне актрисой – в драмкружке мне всегда давали первые роли. В десятом классе я бросила школьный театр, приелось мне там все, решила, что хочу заниматься чем-то серьезным, например, физикой или иностранными языками. Поступать в театральный даже не пробовала. А потом закружилось у нас все с папой, завертелось… Феде я как-то рассказала о своем детском увлечении, просто так, ради красного словца, а он неожиданно проникся моим дарованием, стал уговаривать не зарывать талант в землю. Я долго стеснялась, отказывалась, а он впился в меня как пиявка и все-таки заставил показаться одному знакомому режиссеру.