у. Небо висит над тобой куполом, ты видишь его от края до края и понимаешь, почему люди думали, что Земля плоская. Тишина; такой тишины нет в городе, она мягкая, бархатная, и не тревожит, а успокаивает душу. Воздух чистый и звенит колокольчиком, ты вдыхаешь его, пьешь, словно мед, и понимаешь, что жизнь прекрасна.
Сон не приходит; ты один на один с природой, ночью, тишиной, пока не светлеет небо на востоке. Рассвет – это радость дня: солнце всходит… Гаснут звезды, и птицы провожают их своих пением, словно прощаются с ними до вечера…»
Марина захлопнула папку, вздохнула и сказала:
– А после переезда папа не написал ни строчки. Я даже жалею, что настояла на этом. Он не смог без своей природы, без своей электрички – все это его вдохновляло, многие стихи родились в пути. Город был ему чужим… – Голос ее задрожал. – А до осени он все-таки не дожил…
Она закрыла лицо руками, справилась с собой и добавила:
– А еще у папы есть папка «Чужое». Он выписывал стихи любимых поэтов: Блок, Есенин, Ахматова, Цветаева, Пастернак, Маяковский и другие. Видишь, вся полка уставлена, папа их читал и перечитывал. И тебе советую, бери все что хочешь, только читай.
И еще одна папка – «Чужим». Это папин ответ любимым поэтам. Вот его стихотворение, после которого я взялась за Маяковского:
Ваша поэзия – стук барабанов –
Гремит в ушах.
Вы – обличитель грехов и изъянов
В богатых сердцах.
Дай только волю – все бы раскрасили
В красный цвет:
«Нет ни царя, ни отечества,
Бога нет!»
Счастье ли вам в заблужденьи своем
Писателем быть?
Ведь мы – дети времени, в нем
Обязаны жить…
Вы, Маяковский, единственный,
С кем я хочу говорить.
Марина закрыла папку и завязала тесемочки.
– Вот. Давай, наверное, все обратно складывать. Дай Бог, наберусь денег и смелости – издам. Мне уехать надо, на неделю. Тебя оставляю хозяйкой. Книги – бери и читай что хочешь, в этой комнате и у меня. Я приеду – буду делать что-то с квартирой. Не могу я здесь.
Она сказала это и вышла.
«…Такая тоска, чтоб только добежать до канала…»
Так я осталась одна. Я работаю в магазине продавцом-кон-сультантом, и в ту неделю, когда уехала Марина, работала во второй смене. Поначалу меня радовала тишина, которая воцарилась в квартире, но очень скоро тоска заполнила всю меня до краев. Деться от нее некуда, и долгими часами я бродила по квартире, подолгу застывая то у одного окна, то у другого. Все валилось из рук, ничего, даже мытье посуды, я не могла довести до конца. Вечерами ко мне приходила боязнь темноты, и я включала всюду свет, чтобы поход на кухню за чашкой чая не превращался в фильм ужасов.