И во всем этом многообразии и многоликости чего-то не хватало. Наверное, души, хозяйской руки. Не хватало кактусенка на окне, картины на стене, колокольчика на двери, фотографий в рамках, хоть чего-нибудь, что создала сама для себя Оксана. И поэтому в ее богатой и яркой квартире было пусто, одиноко, и, самое главное, неуютно.
На кухне раздавались голоса мамы Насти и Оксаны, которая, видимо, в образе одной из своих «подруг», рассказывала оживленно:
– У меня сегодня день был сумасшедший. Сначала тетка эта, в переходе, потом я мысли читала в парке, потом вот кошку встретила. Представляешь, села на лавочку во дворе, а она лежит и на солнышке бока греет. Я с ней поговорила немножко, а потом уходить стала, а она за мной идет. Так просила, чтобы я ее забрала! Слушай, я же забыла совсем, шляпа!
Оксана побежала в прихожую, мама Настя пошла за ней. Я вышла на порог комнаты и увидела, как хозяйка достает из шкафа-купе красивую красную шляпу с широкими полями:
– Вот, в бутике купила. Повезло – совсем недорого…
Мама Настя покрутила в руках шляпу, восхитилась, и спросила как бы между прочим:
– А как дела у Оксаны?
Лицо Оксаны немного изменилось, голос стал спокойнее и глуше:
– Спасибо, у меня все хорошо.
– Оксаночка, здравствуй, – сказала крестная, – вот журналистка, ее зовут Настя, будет писать о тебе в газету.
Оксана повернулась ко мне и назвала ровным голосом свое имя. Я представилась тоже, и заметила, что нацепила на себя идиотски сочувствующее, ласковое выражение лица.
Мы сели на кухне. Мама Настя налила нам чай. Все-таки здесь, где хозяйничала крестная, было немного приятнее, чем в комнате: на подоконнике стоял какой-то цветок, было чисто и как-то по-домашнему. Оксана опять ушла в себя – задумчиво уставившись в одну точку, шумно хлебала чай.
– Расскажи мне о своих подругах, – попросила я.
– Ну… Катька, например, – голос у Оксаны стал веселым, оживленным, – шлялись мы по магазинам, я вот шляпу нашла, а она тряпок всяких нахваталась…
– Нет, – я мягко и спокойно перебила ее и повторила просьбу.
Она задумалась надолго, а потом тяжело вздохнула и сказала:
– Они думают, я сумасшедшая. А я нормальней их! Скучно мне одной, тошно, тяжело, сил нет! Я так хочу, чтобы у меня все было как у всех, друзья, прогулки, мечты, любовь! Разве это плохо? А жить-то хочется, вот так хочется!.. – она резко провела ребром ладони по шее и с такой болью, такой надеждой посмотрела мне прямо в глаза, что у меня судорожно сжалось и заболело сердце.
– Ну что ты, – сказала я и положила свою руку на ее, – я верю тебе и знаю, что ты в порядке. Просто мне очень интересно побольше узнать о твоих подругах.