– Слышащая, – тихо проговорил Финн, и Уна обратила внимание на него. Внутри нее все закипело от злости, когда она поняла, что именно он виноват в том, что ее спутник, Мартин, сейчас находится в полубессознательном состоянии, весь окровавленный. Ей захотелось уничтожить Финна, стереть его жалкую личность с лица земли, чтобы от него не осталось даже пепла. Ладони девушки горели от энергии, которая вот-вот могла вырваться наружу, но Уна все еще пыталась сдерживать себя. Ее внутреннее «Я» твердило о том, что никогда в жизни она не хотела бы причинить кому-либо боль. Это было ее вечным законом. И даже в таком неведанном ей ранее состоянии Уне не хотелось его нарушать.
– Не смейте ранить моего спутника, – еще никогда травница не слышала в своем голосе такие стальные ноты. Уна могла поклясться, что предводителю лесного народа не часто отдают приказы. Возможно, именно поэтому Финна всего передернуло от ее слов, но через несколько мгновений он все же согласно кивнул. Казалось, что он был не из тех, кто привык подчиняться так просто, особенно – обычной девчонке, но Уну это не волновало. Она знала, что сейчас имеет право отдавать приказы. И травница собиралась этим воспользоваться, пока энергия внутри нее не сломила ее сущность полностью. – Мы сейчас же уйдем, и вы не будете нас преследовать, это ясно?
Наступила томящая тишина. Время шло слишком медленно, растягивая минуты в часы и часы – в столетия. Финн все молчал, словно выжидая определенный момент. Казалось, он догадывался, что долго травница не сможет удерживать в себе такую энергию.
Уна ощущала лишь боль во всем своем теле, струящуюся потоком по ее венам, будто это не Мартина, а ее пронзили стрелы. Не две стрелы, а сотни и тысячи. Или не стрелы, а осколки стекла. Тысячи ледяных осколков, пронзившие ее тело, – именно такую боль ощущала сейчас Уна. Каждой клеточке ее организма, казалось, было невыносимо. Зеленоватое свечение стало мерцать, пропадая, и травница ясно ощутила, как ее дыхание сбилось. Было все сложнее и сложнее удерживаться себя в сознании. В глазах стремительно темнело, а Финн все молчал. Он с каким-то жутким интересом наблюдал за тем, как Уна борется с навалившейся на нее силой. Казалось, что вожак лесного народа прекрасно знал, что последует в следующие несколько минут.
Сначала травница не поняла, от чего так болят ее колени. Секунду назад она была на ногах, но теперь уже стоит на коленях, а камни и корни деревьев больно врезаются в ее кожу. Потом голову Уны пронзила очередная острая вспышка боли, и стало действительно все равно. Схватившись за голову, травница попыталась заставить себя бороться, но ничего не получалось. Борьба была бессмысленна.