«Нет! Нет! Я не хотела этого! Прости!» – хотелось закричать девушке, но она заставила себя молчать, потому что чудовище не прекращало свои грязные речи.
– Ты убила нас, и убьешь снова, ты знаешь это! В тебе не осталось ничего святого, лишь оболочка, а не человек! И это та, ради кого мы с твоим отцом пожертвовали жизнями! – мать повысила тон, и ее голос разнесся по округе. Таша, словно загнанный зверек, огляделась, будто ища взглядом немых свидетелей ее позора.
– Пожалуйста, хватит, – зашептала воительница. Она до боли сжимала в руке палку, готовая в любой момент нанести еще один удар, а если понадобится – два или три. Казалось, что Таша была сейчас готова абсолютно на все, лишь бы мать прекратила говорить ей эти несправедливые слова. – Я не виновата! Я не виновата в вашей смерти! И мне жаль, мне так жаль! Катастрофа не была подвластна никому! Но если бы я могла, я бы все сделала, чтобы вы выжили! Мне жаль, мама!
– Тебе жаль? – усмехнулось чудовище. – Наверно, именно поэтому ты собираешься в путь, чтобы лишить жизни еще двух невинных людей? Ты думала, что у них могут быть семьи? Такие же счастливые семьи, как была когда-то у нас. Или, может быть, они сами еще являются детьми. Ты станешь убивать детей, да, Таша? В этом твоя судьба? Стать детоубийцей? Не очень-то благородно.
– Это не я придумала! – вдруг огрызнулась воительница. То, что годами вкладывали в ее голову старейшины, вспыхнуло в мыслях с новой силой, придавая уверенности отчаянным словам. – Это мое предназначение!
– Очень удобно прикрываться судьбой, когда собираешься совершать мерзости, – улыбнулась мать и протянула свою бледную, залитую кровью руку, чтобы, видимо, погладить дочь по щеке.
Этого девушка не могла чудовищу позволить. Таша не удержалась и снова взмахнулась палкой, пытаясь одновременно оттолкнуть мать подальше от себя. Раздался мерзкий звук удара дерева о живую плоть, а потом чудовище рассмеялось. Таше казалось, что никогда раньше она не слышала ничего более жуткого, чем этот смех. Картина происходящего мгновенно прояснилась в голове девушки. Перед ней стояло нечто, лишь напоминающее ее давно умершую маму. Никогда раньше на памяти Таши мать не улыбалась ей подобной хищной улыбкой. Никогда раньше она не говорила таких ужасных слов своей единственной и такой любимой дочери.
– Ты – не моя мама, – уверенно заявила воительница. Чудовище ухмыльнулось. – Моя мать была удивительно добрым и хорошим человеком. А ты – не она. Ты лишь взяло ее облик, чтобы посеять в моем разуме смуту. Чтобы обезоружить меня своими гадкими речами, заставить меня чувствовать себя бессильной и слабой.