Мередит с трудом тащила огромную брезентовую сумку, шагая по темной земле.
Долгое время казалось, что стадо ходячих обошло эту часть города стороной. Выстрелы, крики и хриплые стоны едва фиксировались в сознании Мередит, пока она продвигалась на север. Мередит помнила, как они приехали в Вудбери с этой стороны, помнила, как они миновали озеро, помнила светлячков – они были похожи на волшебную пыль, которую Бог развеял над землей, на испанский мох, с которого то и дело падали искрящиеся капли. Она чувствовала запах стада – запах беды, греха и слабости – и слышала шаркающие шаги у себя за спиной.
Несколько мертвецов заметили ее и пошли на запах, как охотничьи собаки. Кролика уже выманили из норы, и началась погоня: ходячие приближались к ней, от стада откололась немаленькая группа, которая выбрала ее своей жертвой. Она запела и прибавила шаг.
– Тише, малыш мой, засыпай, папа принесет тебе каравай…
Звук ее голоса, который ей самой на фоне выстрелов и взрывов казался совершенно чужим, привлекал все больше и больше мертвецов, которые уходили прочь от города.
Краем глаза Мередит видела их призрачные силуэты, выделявшиеся на фоне яркого света натриевых прожекторов, – почерневшие, пустые оболочки людей, которые медленно поворачивались на ее пение, неуклюже меняли направление и один за другим устремлялись к ней.
Шагая по густой траве пустыря, перешагивая упавшие деревья и крупные камни, Мередит пела все громче:
– Если каравай не захочешь ты, папа принесет яркие цветы!
Ходячие уже двигались единым фронтом, за Мередит ковылял не один десяток мертвецов, но в ночи на их обугленных лицах были видны лишь блестящие глаза. Все шло по плану. Мередит чувствовала, как толпа приближается к ней, и волосы шевелились у нее на затылке. Она повернула на восток и пошла по узкой тропке. Озера за деревьями еще не было видно, но она знала, что оно близко, она чувствовала болотные газы и запахи влаги и плесени, которые перемешивались с жуткой вонью стада, шаркавшего за ней. Мередит слышала их стоны и хрипы, и нестройный хор их голосов подгонял ее. Вглядевшись в густой подлесок, она увидела первые отблески лунного света на спокойной поверхности воды. Она практически выкрикивала слова песни:
– А ЕСЛИ ЦВЕТЫ БУДУТ УВЯДАТЬ, ПАПА ПОЙДЕТ СВЕЧКУ ТЕБЕ ИСКАТЬ!
Она дошла до опушки и спустилась к кромке небольшого полукруглого озера.
Озером его можно было назвать лишь с натяжкой – скорее это был крупный пруд, если уж честно, – но при взгляде на него Мередит вспомнила уединенные водоемы, на которых рыбачил в лесах Восточного Кентукки ее брат Рори. Она посмотрела на север и на юг и увидела кипарисы, склонившиеся к грязной воде, маленькие, поблескивавшие в темноте бухты и старые причалы с брошенными лодками, похожими на потерявшихся домашних питомцев и все еще привязанными к деревянным столбикам в ожидании спортсменов и дружных семейств, которые уже никогда не придут.