При испанском дворе также шла ожесточенная борьба по вопросу о будущем наследнике престола между профранцузской и проавстрийской группировками. «Французская партия» рассчитывала использовать для вербовки своих сторонников главным образом золото Версаля, особенно после смерти первой жены Карла II Марии Луизы Орлеанской (1689); «австрийская» – опиралась на поддержку второй жены короля Марии Анны Пфальц-Нойбургской (она была сестрой императора Леопольда I). В самый последний момент победила «французская партия». Умирающий Карл II – последний представитель старшей линии испанских Габсбургов – завещал корону Испании со всеми ее владениями французскому претенденту, но все же не сыну Людовика XIV (дофину Франции), а его второму внуку Филиппу Анжуйскому, с тем, чтобы испанская и французская короны никогда не соединились в лице одного монарха. При этом в Мадриде, избежать бесславного конца некогда могущественнейшей державы, считали, что представитель австрийских Габсбургов на испанском престоле, в лучшем случае, мог бы обеспечить ему лишь итальянские владения (Милан, Неаполь, Сицилию); напротив, Франция, учитывая ее центральное географическое положение и наличие сильной армии и флота, была в состоянии помочь своему претенденту сохранить все земли испанской монархии.
1 ноября 1700 г. скончался Карл II, а в начале следующего года в Мадрид в сопровождении свиты французских военных и гражданских чинов прибыл бурбонский принц, провозглашенный испанским королем Филиппом V (1700–1724). Конечно, ни одна из европейских держав не была склонна примириться со случившимся: дело шло не только о явном сдвиге в европейском балансе сил в пользу Франции, но фактически о ее мировой гегемонии. В Англии и Голландии больше всего беспокоились относительно неясной судьбы испанских колониальных владений в Новом Свете. Но ни английская Палата общин, ни нидерландские Генеральные штаты не желали новой войны с Францией с неизбежными в таком случае расходами и нарушением торговли. Хотя и крайне неохотно, Лондон и Гаага признали Филиппа королем Испании. Казалось, что Версальский двор ценой второстепенных уступок, с помощью представившихся дипломатических возможностей сможет предотвратить общеевропейскую войну. Но неуемное честолюбие Людовика XIV взяло верх. Пренебрегая завещанием Карла II и своими договоренностями с Вильгельмом III и Леопольдом I, французский король особой грамотой признал права Филиппа V на престол Франции и, ссылаясь на «неопытность» внука в государственных делах, стал от его имени управлять Испанией. Всем испанским губернаторам и вице-королям в колониях было предписано выполнять указы Людовика XVI как «старшего» государя. Привилегии английских и голландских купцов в испанских владениях были отменены. В Милан и Южные Нидерланды вступили французские войска. Когда в сентябре 1701 г. умер Яков II, Людовик в полном противоречии с Рисвикским договором признал его сына английским королем. Этот явный вызов правящей элите Англии явился каплей, переполнившей чашу их терпения: парламент вотировал субсидии на войну.