Кто, какой ассистент раздражает наши мозги, заставляя нас действовать так или иначе, побуждает совершать те или иные поступки, оставляя нам полную уверенность в том, что мы поступаем в соответствии со своими желаниями или побуждениями? Кто прячется под этим именем — осознанной нами необходимости?
…И не возникает ли у него по временам странное смутное желание — взять, да и поддать напряжения сверх предписанного уровня, сверх всяких человеческих сил, возможностей хрупкого человеческого разума и души? Неизвестно.
Пишут, что если раздражать электричеством височные доли мозга, можно в любое время и у любого человека вызвать эффект déjà vu — и человек будет жить с постоянным (пока не отключили электричество) чувством, что всё — уже было, было, вся жизнь его — уже была прожита им когда–то и он обречен на бесконечное ее повторение, снова и снова, — пока не отключено электричество. Возможно, и так.
Как вы себя чувствуете? Может, поискать, посмотреть — где там у них рубильник?..
Популяризация науки нужна, чтобы обыватели не боялись ее, в частности, не боялись лечиться — в частности, у добрых профессоров с ассистентами.
Довольно об этом.
* * *
Николаша остановился, не зная, что предпринять дальше. До его сознания стала, наконец, доходить некоторая нелепость его положения. Что, собственно, заставило его направиться искать таинственного типа к совершенно незнакомому дому: потому только, что вдруг привлек внимание обыкновенный свет в одном из окошек? И что теперь? В какой подъезд заходить — их два? Какую квартиру искать — да наверное и не квартиру вовсе: что там вообще такое — эти мансарды? И даже найдя — что, собственно, говорить, как начать?
Подъезд выбрался скоро — левый, ближайший: окошко продолжало светиться почти что прямо над ним, и выйти к вероятно находившейся за окошком комнате из другой половины дома было вряд ли возможно. Николаша мысленно поздравил себя с таким разумным выводом: после его гипнотического путешествия сюда это могло считаться достижением. Стремясь развить успех, он поскорей подошел к подъезду, отворил дверь и вошел. Дверь за ним закрылась с негромким стуком. Он сделал шаг дальше. Другой. Сонная покойная тишина у нижней площадки лестницы вновь обволокла его; бредя в ней, как в воде, Николаша стал подниматься; никакого лифта, конечно, не было. Лестничные пролеты оказались неожиданно длинными, с промежуточной площадкой между ними, также довольно длинной: «Вот, — с завистью думал он: — на высоту–то вот — не скупились»; в его собственной квартирке, тоже в старом доме, потолки волос не задевали, но были — все ж таки пониже. «Второй… — считал он этажи, поднимаясь: — Уф… Третий. Вот…» Как он и предполагал, здесь лестница заканчивалась; слева и — дальше по площадке — справа дремали облезлые, но еще приличные двери квартир третьего этажа. Николаша двинулся по узкой — едва разойтись вдвоем — площадке, освещенной двумя, но тусклыми и, к тому же, пыльными лампочками; шел, опасливо поглядывая через перильца в лестничный проем, колодцем уходивший вниз, в темноту. (Николаша побаивался высоты; и еще собак, тоже — немного.) Дойдя до противоположной двери, он обнаружил не сразу заметную, совсем не освещенную узкую и крутую лесенку еще вверх, — к мансардному этажу, — рассудил Николаша.