— И вам, уважаемый! Заходите, всегда рады, — и подмигнул Николаше.
Николаша что–то совсем запечалился к тому времени, но не мог бы сказать определенно — почему. Собственно, ему казалось затруднительным определенно сказать что бы то ни было, из–за вдруг охватившей его усталости. Поэтому, пройдя в дверку, как им посоветовал мудрый Коля, и оказавшись в довольно темном коротком коридорчике, Николаша сразу же изъявил желание отдохнуть.
— Нет, мой друг, — поддерживал его, напротив, полный сил и бодрости старик, — вы блестяще выдержали эээ… экзамен… эээ… выдержали блестяще… — впрочем, не без некоторых промахов, — и он погрозил пальцем на всё кивающему головой Николаше.
— Но, мой дорогой друг, — продолжил он после некоторого раздумья, во время которого Николаша, казалось, задремал, хотя и не переставал кивать, — вы, конечно, были сбиты, некоторым образом, с толку, ох… извините, опешили — следственно этот промах засчитан вам быть не может, нет, не мо жет! Пойдемте, собственно, на улицу — здесь душно…
На воздухе Николаша перестал задремывать, и настроение его мало–помалу начало улучшаться. Они стояли, бережно поддерживая друг друга, и с необыкновенным достоинством беседовали.
— Николай Николаевич, — четко выговаривая каждый слог, спрашивал Николаша, — то, что я почувствовал тогда в метро — это есть то самое, о чем вы говорили?
— Да! — радостно улыбаясь, отвечал Николай Николаевич, после минутного раздумья.
— А здесь, почему здесь я ничего не почувствовал, невзирая на обилие людей?
— А здесь, мой дорогой друг, вы просто ничего не почувствовали, — мудро отвечал старик, — однако воздействие заключенного в вас заряда не прекращало своего действия и тут… вернее, здесь. Чему как нельзя лучше служит доказательством поведение вашего, оказавшегося столь приятным, знакомого.
Некоторое время они молчали, с удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух.
Неожиданно Николай Николаевич просиял:
— Я вам теперь же продемонстрирую ваши способности, вернее, эээ… возможности, вернее… ну, вы понимаете, о чем я. Пойдемте, здесь есть прекрасное для этой цели заведение — я о нем слышал… здесь недалеко…
Некоторое время они впотьмах искали это неожиданное заведение. Наконец старик вывел к какой–то освещенной веселенькой двери в углу солидного на вид здания. Целью Николай Николаевича оказалось недавно открывшееся, но уже известное (и очень дорогое) заведение для приятного отдыха в непринужденной интимной обстановке. Он подошел к двери и дернул за ручку, но дверь, естественно, не подалась. Тогда, подняв палец и воскликнув: «Эврика!», — он ткнул им в пуговку звонка у двери. Некоторое время ничего не происходило, затем дверь нехотя отворилась, и в проеме, почти полностью его загораживая, возник мордатый бугай в строгом черном костюме с галстуком. «Видимо, швейцар», — вслух произнес Николай Николаевич, отступая на шаг и задумчиво его рассматривая. Бугай, ко всему, вероятно, привыкший, молча глядел поверх их голов.