— Послушайте, эээ… любезнейший, — обратился к нему старик, наконец закончив свои наблюдения, — мы с другом хотели бы в вашем заведении, ммм… — он защелкал в воздухе пальцами, — выпить! Эээ… Пива.
— У нас только по рекомендации, — прогудел бугай, с сомнением глядя на них.
— По рекомендации?! — изумился старик, — И кто же, простите — хотя это несколько… странно… может нас рекомендовать?
— Только другие члены клуба, — отозвался бугай.
— Клуба? — переспросил Николай Николаевич.
Бугай ограничился кивком.
— Но мы можем, по крайней мере, пройти?
— Нет.
— Почему?
— У нас только по рекомендации, — снова прогудел бугай.
— Я не понимаю, у вас там что — женщины голые, что ли? — неожиданно для себя самого вступил в разговор Николаша.
Бугай лишь посмотрел на него, как на идиота.
— Но пива мы, по крайней мере, можем выпить? — вернулся к прежней, почему–то завладевшей им теме, Николай Николаевич, однако добился лишь того, что бугай так же молча перевел свой взгляд на него.
— Пойдемте, Николаша, — горько сказал старик, — мы не сможем выпить здесь пива.
Убедившись, что странные посетители всё, наконец, поняли, бугай бесшумно скрылся за дверью. Щелкнул замок.
— А вы чего от них хотели, Николай Николаевич? — спросил Николаша, когда они уже отошли от двери и направлялись к метро.
— Ну, видите ли, дорогой Николаша, я предполагал, что мы сможем хотя бы просто попасть туда, и там ваше, так сказать, влияние могло бы проявиться гораздо выразительнее, убедительнее, так сказать… Я не предполагал наличие в дверях этого… кхм, кхм… Цербера…
— Так это же бордель!
— Ну да, так вот я же и говорю — убедительнее — именно там, где человеческие чувства и эмоции опускаются совершенно до, так сказать, животного уровня…
— А почему вы все про пиво толковали? — вспомнил Николаша, когда они прошли еще немного.
— Признаться, не знаю, — отозвался старик, — я был несколько сбит с толку, сказал первое, что в голову пришло…
Он был явно расстроен неудачей своей идеи.
Николаша стал искать способа его утешить. Увидав цокающую им навстречу каблучками стайку молоденьких девушек, по виду — студенток вечернего отделения, идущих с занятий, он шепнул: «Смотрите», — и, безуспешно пытаясь унять скачущие перед глазами фонари, стал пристально глядеть на приближающиеся девичьи фигурки. Лица он также видел не совсем отчетливо; вспомнив, что это ему, собственно, и не нужно, он вообще закрыл глаза. С закрытыми глазами было тоже не все вполне хорошо, потому что фонари, нисколько не смутившись, упорно продолжали скакать в них, как ненормальные. Однако не это обратило на себя его внимание, а полное отсутствие каких–либо других необычных ощущений — как, например, сегодня же, когда они ехали сюда.