— Я понял твою мысль! — не дал ему договорить замполит батальона. — Ленин был здоровый человек, крепкий мужчина. Он так же, как и все, жил с Крупской. Разве что его интимная жизнь была во много раз правильней. Это была образцовая жизнь!
— Но вы же сами говорили, что жить с женщиной половой жизнью следует только для того, чтобы иметь детей? — изумился курсант Соловьев. — Так для чего же Ленин…ну, это…спал, скажем, с Крупской?
— Ах, ты, болтун! — разозлился Жалаев. — Я же учил вас, как следует правильно мыслить! Совсем распустили языки! Неужели неясно, что если Ленин был образцовым семьянином, значит, он таковым и был! Зачем вам надо доказательство, что дневной свет исходит от Солнца? Есть, в конце концов, общеизвестные истины!
После такого вразумительного объяснения курсанты переглянулись. — Заливает замполит, — тихо сказал Ивану курсант Замышляев, сидевший рядом с ним. — Ленин был революционным товарищем Крупской, а не мужем в общепринятом смысле.
Такого же мнения придерживались и многие другие воины, но высказываться не решились.
Политработники посчитали, что мысль о половой гениальности Ленина усвоена и вопрос исчерпан. Далее они приступили к анализу того, как совершают ошибки молодые люди, встречаясь с развратными женщинами. — Вот, например, был у нас такой солдат Иванов в технической роте, — произнес, достав записную книжку, Жалаев. — Он пошел в увольнение в город и встретился там с проституткой. После этого он долго болел триппером, и мы вынуждены были отправить его в госпиталь, чтобы не заразить солдат!
— Это — тягчайшее заболевание, товарищи, — добавил капитан Вмочилин. — Лечится оно очень трудно, уколы исключительно болезненные! Да и последствия от него тяжкие: вплоть до полного бесплодия, то есть неспособности мужчины иметь детей!
— Ах, вот от чего бывает бесплодие! — вмешался курсант Огурцов. — Так бы вы нам сразу это и сказали! А то: «революция», «строительство социализма»! Ничего не поймешь!
— Что ты сказал?! — буквально взревел Вмочилин. — Ты это на кого намекаешь?!
Огурцов остолбенело глядел на него и молчал.
А Иван чувствовал, как его разрывает внутренний смех и прилагал неимоверные усилия, чтобы сдержаться.
Жалаев махнул рукой Вмочилину: — Подожди!
Вопрос оказался настолько щекотливым, что батальонный комиссар не решился возбуждать страсти. — Ты, Огурцов, не думай, что умнее всех! — сказал он курсанту. — После занятий мы с тобой поговорим на эту тему! А сейчас слушай и не болтай ерунду!
Как раз в это время прозвенел звонок, и курсанты разошлись на перерыв.