Да, еще одна важная деталь. Не помню, чтобы он хоть когда-нибудь мурлыкал.
Для экспериментов, в которых участвовала эта четверка, киса помещалась в такой ящичек из плексигласа, по размерам примерно соответствующий кошачьим. Понятно, что кошки не рвались в этот ящик. Приходилось, так сказать, «помогать» занять рабочее место. Само собой, после эксперимента киска поощрялась чем-нибудь особо вкусным, но чтобы идти в эту неудобную коробочку после слов: «Ну что, Проша, пойдем поработаем», — это надо было видеть. Вообще-то эти слова говорились всегда, когда кота брали на руки, чтобы отнести к этой самой колыбельке, но однажды, после нескольких уроков, я случайно сказал их чуть раньше. И тут Прохор встал с кошмы и направился к рабочему месту. Думаю, не надо объяснять, что другие коты в ответ на такое предложение и ухом не вели.
Теперь самое главное.
Кроме опытов на таких кошках, как Прохор, Дуся или Федя (эти опыты называются хроническими), были у нас и так называемые острые эксперименты. Длятся они всего один день и направлены на поиск таких закономерностей работы мозга, которые иначе как при работе на открытом мозге не выявишь.
Научный поиск не доказательство теоремы. Удачи бывают редко — и нужно быть экспериментатором, естествоиспытателем, чтобы понять, как сильна может быть жажда повторения яркого результата. Нужен, просто необходим еще один опыт! А кошек в виварии — я это знал — нет. И вот тут — так уж все совпало — неутомимый вахтер принес какую-то не трехшерстную, а прямо-таки разноцветную кошку. На мой взгляд, изрядную замурзайку.
На мой взгляд, но не на Прошкин.
Это была настоящая любовь с первого взгляда. Я не знаю, что было бы со второго. Не дошло дело до этого.
Прошка буквально оцепенел. Вы видели когда-нибудь глаза влюбленной кошки? Я видел. А если это Прохор — представляете метаморфозу!
Это пестренькое существо ничего не заметило. Ничего эта случайная гостья не повяла, а Прошка смотрел на нее — как бы это точнее сказать? — как на икону. Встревожилась Дуся. Попыталась вмешаться в это безобразие, но, получив пару затрещин, ретировалась. Васисуалий отказался от заоконного пространства и уставился на Прошку и эту красотку, которая даже имени-то не имела, да и не успела получить.
Черт возьми! Все все понимали, и только она одна — нет! Впрочем, я — тоже. Мне, видите ли, необходимо было проверить результаты опыта! Сейчас, спустя время, можно осуждать меня, да я и сам нередко казню себя. А ведь и нужно-то было всего-навсего выпустить эту пару на волю. Думаю, они бы решили свою судьбу лучше, чем у меня с ними получилось… Правда, все это я теперь говорю… Я, многому у Прошки научившийся. В то же утро один из главных уроков моей жизни был еще впереди.